Реймонд Франц - Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии

Мне очень трудно понять, как могут люди, ответственные за это — по — настоящему и более всех ответственные, — приближаться вечером к Богу и молиться: «Будь милостив к нам, как мы были милостивы к другим».

Есть такое выражение: «железная рука в бархатной перчатке». Я не думаю, что жестокосердие, проявленное структурой власти, породили события весны 1980 года. Мне кажется, что жестокосердие уже существовало, это доказывает история. События той весны просто привели к тому, что «перчатку» сняли и показалась несгибаемая жесткость. Этот вывод подтверждает и следующий пример.

Когда правовой комитет из пяти вефильских старейшин (сделавший по всей справедливости то, что Руководящий совет должен был сделать сам) наконец встретился с Эдом Данлэпом и сообщил ему, что решено лишить его общения, Эд сказал им:

Хорошо, если вы так решили. Но не говорите, что это за «отступничество ». Вы знаете, что «отступничество» означает бунт против Бога и Христа Иисуса, и вы знаете, что ко мне это не относится .

В августе 1980 года на первой странице ежемесячного листка «Наше Царственное Служение», который высылается всем собраниям, было помещено заявление о том, что несколько членов Вефильской семьи были лишены общения; затем речь шла об «отступничестве от организации». Это выражение, хотя тоже ложное (поскольку бунта не было даже против организации), оказалось, по крайней мере, ближе к истине, чем все остальные заявлении.

28 мая 1980 года всей Вефильской семье зачитали мое письмо об уходе. 29 мая было созвано собрание вефильских старейшин. Среди них был Джон Митчелл, который работал секретарем в офисах служебного отдела и Руководящего совета. Я столкнулся с ним единственный раз, когда он оформлял мне визы для поездки в Африку. Он никогда не разговаривал ни с кем из лишенных общения. Однако он видел кое — какую корреспонденцию правового комитета, проходившую через офисы, и слышал ходившие в отделе слухи о суде над «ересью». Вот что он рассказывает о своих впечатлениях от собрания старейшин и речей на этом собрании членов Руководящего совета Шредера и Бэрри:

Речь Шредера была посвящена, в основном, организации. Он говорил о нашей «прекрасно согласованной организации», о том, что те несколько человек, кто, по — видимому, считает, что не может согласиться с ее правилами и порядками, «должны ее покинуть и больше не участвовать в дальнейшей работе» (он показал публикацию «Организация филиала» для того, чтобы уверить всех, насколько «прекрасно согласованной» была организация, и сообщил, что в этой публикации содержится более 1000 правил и распоряжений насчет порядка работы филиалов и бруклинской штаб — квартиры). Он подчеркнул, что происходит не «охота на ведьм», а «очистка» организации от всего лишнего.

«Что касается тех, кто ушел, — сказал он, — не то, чтобы они не верили Библии, — для этого нужно быть атеистом. Но они ее по — другому понимают».

Он завершил речь, пригласив вефильских старейшин задавать вопросы. Харольд Джексон поднял руку и предложил сделать нечто вроде «форума», открытого обсуждения по этому вопросу. Шредер сказал, что этого предусмотрено не было. Если у нас есть вопрос, мы всегда можем задать его письменно. Еще один старейшина, Уоррен Уэйв, спросил, обсуждалась ли идея о том, чтобы братья давали «клятву верности». Шредер ответил, что это в данный момент не рассматривается.

Речь Ллойда Бэрри была, по — видимому, попыткой опровергнуть взгляды тех, кого считали «отступниками», и призвать к преданности организации. Он зачитал Притчи 24:21, 22 и предупредил, что мы должны остерегаться тех, кто «стремится к переменам». Он пренебрежительно отозвался о тех, кто самостоятельно изучает Библию, заявив, что они даже собираются для этого в понедельник вечером вместо того, чтобы пойти на изучение «Сторожевой башни».

В том же неодобрительном тоне он говорил о людях, склонных к использованию комментариев, написанных авторами христианского мира (на столах работников отдела служения постоянно лежали книги Барнса «Заметки по Новому Завету», их все видели; замечание Ллойда Бэрри заставило служащих убрать комментарии в ящики столов). Бэрри говорил о нашем «богатом наследии» Свидетелей Иеговы и был явно огорчен, что некоторые не ценили это наследие так высоко, как он, что эти люди были склонны к мышлению, которое может помешать росту и процветанию организации».

Хотя Джон ни разу не обсуждал вопросов из Писания или тех моментов, о которых здесь шла речь, ни с кем из нас, против кого и были направлены эти речи, он пишет:

Это собрание и последовавшие события вызвали у меня нарастающее чувство тошноты, когда я впервые узнал ошеломляющие новости о лишении общения и об увольнении брата Френца.

В «Сторожевой башне» от 1 августа 1980 года должны были напечатать статью, перечисляющую различные «признаки отступничества». Но у меня к тому времени появились четкие представления о том, каковы были настоящие признаки. И меня очень беспокоило, что сама организация начала все больше и больше проявлять такие признаки.

1) Подавление свободного чтения Библии. Хотя я знал, что вряд ли начнут сжигать Библии, но было очевидно, что полной свободы читать Писание и участвовать в открытых библейских обсуждениях ожидать не приходится. Почему Руководящий совет не пожелал организовать открытое обсуждение этих вопросов, как было предложено, особенно потому, что дело касалось людей, которые многое сделали для организации и были признанными знатоками Библии? Что они пытались скрыть? Разве «истина» не могла выдержать такое пристальное рассмотрение?

2) Центр внимания, очевидно, переместился с Библии на наше «богатое наследие» или традиции организации. Я прекрасно знал, что это была ошибка многих религиозных сект, включая фарисеев. В Матфея 15 и Марка 7 содержатся слова Иисуса, когда он упрекал их в том, что они больше значения придают традициям, чем Слову Бога. Меня просто ужаснуло предложение о том, чтобы ввести «клятву верности» для гарантии преданности членам организации и ее традициям. Тем не менее, предложение это было сделано совершенно серьезно.

3) Инквизиционные приемы. Было ясно, что Руководящий совет (который, по моему представлению, существовал в основном для того, чтобы служить братьям) пользовался очень сильной авторитарной властью и в этом деле был настроен на быстрые и категорические действия. Разве не явилось бы более мудрым и благоразумным решение действовать осторожно и неторопливо, тщательно взвешивая и рассматривая стороны дела, а затем не спеша и осмотрительно вынося постановления?