Мэтью Бжезинский - Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма

Телевизионное послание президента было, прежде всего, адресовано МВФ и его основным спонсорам в Вашингтоне. Смысл его был вполне очевиден – или спасайте Россию, или сами пострадаете от последствий кризиса.

Несколькими днями позже налоговая полиция стала появляться в организациях и в квартирах некоторых граждан. Это делалось с целью убедить Запад, что Россия прилагает все усилия, чтобы выполнить свои часто нарушаемые обещания по увеличению сбора налогов.

Государственное телевидение передавало многочисленные репортажи о рейдах одетых в черные горнолыжные маски и бронежилеты элитных подразделений. Показывалось, как эти люди штурмом берут убежища должников, как искажаются страхом под дулами автоматов АК-47 показанные во весь экран лица обвиняемых. К несчастью, большая часть должников были запуганными женами американских служащих, которые имели несчастье находиться дома в то время, когда отряды налоговой полиции начали рейды по наугад выбранным адресам, где проживали иностранцы.

Кремль решил выбрать в качестве примера как раз тех, кто чуть ли не единственные в России аккуратно платили налоги, – приехавших с Запада иностранцев. Не имело значения, что гиганты вроде Газпрома открыто похвалялись своими миллиардными задолженностями, а большая часть деловой элиты России нагло прятала свои миллиарды долларов за границей. Неважно было и то, что московская налоговая инспекция облагала зарубежные фирмы налогами в тридцать пять раз большими, чем российские предприятия. Правительство тем не менее всячески старалось выжать из глупых иностранцев еще немного сверх установленных нормативов. Западные граждане, вероятно, или по глупости, или со страха готовы были за все платить.

В аэропорту любопытная листовка на английском языке вкладывалась в паспорт каждого приезжающего, где, наряду с традиционным «Добро пожаловать в Российскую Федерацию», содержалось предостережение: «Если Вы пробудете в стране больше, чем шесть месяцев, то будете подлежать обложению всеми налогами, принятыми в России, независимо от налогов, уплаченных в Вашей стране. При невыполнении Вы можете быть подвергнуты штрафу, тюремному заключению и т. п.». Далее шло традиционное пожелание приятного пребывания в стране.

– Запад все время настойчиво просит нас улучшить собираемость налогов, – невинно пожав плечами, сказал главный сборщик налогов в России Борис Федоров, когда мы брали у него интервью. – Так что мы могли бы и не вкладывать рекламные листки в паспорта, а просто спрашивать у прибывших, не хотят ли они остаться в России на временное пребывание в Сибири на срок от трех до пяти лет.

Я был убежден, что МВФ под улучшением сбора налогов имел в виду совершенно другое, однако головорезы в масках «поставили на уши» зарубежное сообщество и заставили почувствовать всю серьезность своего предупреждения.

В результате теперь все нервно листали свои паспорта и высчитывали «количество дней, проведенных в стране». Налоговая полиция провела подобный налет на московский филиал компании «Джонсон и Джонсон», гигантского производителя шампуней и вощеной мастики для полов. Усердные налоговики нашли в уже оплаченном налоговом счете на семизначную цифру расхождение в несколько тысяч долларов. По этому поводу они выписали ордер на арест виновного в этой ошибке американца – несчастного парня тут же хватил инфаркт.

Как бы там ни было, но МВФ получил послание из России.

Когда переговоры с МВФ достигли предельного накала, мы с новым шефом бюро газеты, который только что вернулся в Москву после длительного пребывания в Гонконге, и нашим зарубежным издателем пошли в российский Белый дом. Он представлял собой большое постмодернистское здание, выходящее фасадом на Москва-реку. Широкие, в романском стиле, ступени жемчужного цвета спускались прямо к воде, что напоминало величественный отель у огромного пляжа или модного курорта. Однако внутри здания низкие потолки создавали душноватую бюрократическую атмосферу – вы почти осязали несгибаемую волю власти.

– Когда я был здесь последний раз, орудия танков стреляли по верхнему этажу и в нашей комнате с потолка сыпалась штукатурка, – вспоминал Анди, наш новый шеф бюро, когда мы проходили через скромный холл здания. Все следы кровавого противостояния 1993 года между Ельциным и Законодательным собранием были убраны, и в парламенте ничто не напоминало о подавленном мятеже.

Отделка здания была спартанской и в то же время оставалась советской, как в каждом бюрократическом учреждении высокого уровня прежнего СССР. Красные ковровые дорожки с зеленой окантовкой всюду покрывали паркетные полы. Комнаты по обеим сторонам коридоров имели двойные двери, обитые темно-красной кожей, – наследство от советской паранойи. Некоторые лампы в потолочных светильниках перегорели, что усиливало и без того мрачное впечатление от здания.

В зале мы наткнулись на команду телевизионщиков из «Си-Би-Эс».

– Кого вы тут ищете? – спросили мы потенциальных конкурентов.

– Кириенко, – ответила с улыбкой телевизионщица. – А вы?

– Чубайса, – небрежно бросили мы, и ее лицо омрачилось.

Анатолий Чубайс был куда более интересной добычей, чем новый премьер-министр, особенно теперь, когда Россия всячески добивалась международной помощи. Никто лучше Чубайса не знал, как очаровать западных инвесторов, и Ельцин проницательно реабилитировал его для переговоров с МВФ по выводу страны из кризиса. Однажды вас отстранят, а потом, глядишь, и вновь пригласят. Такова Россия.

Удивительно, как часто политическая судьба испытывала Чубайса. Я уже потерял счет, сколько раз его отстраняли, затем возвращали и снова дискредитировали. Во время отмены государственного регулирования экономикой и перехода к рынку Чубайс создал воровскую администрацию, истинные масштабы разграбления страны которой, вероятно, не имели себе равных в современной истории. В различных конфликтах под знаменем честной игры и открытой конкуренции он боролся лишь за собственные интересы. Неся факел прогресса, он всегда защищал сильных. Несмотря на все противоречия, Чубайс оставался единственным человеком в России, с которым Запад все еще хотел иметь дело.

В США и других западных странах вынуждены были слепо верить Чубайсу и его так называемым реформаторам. В противном случае им пришлось бы или найти подходящего коммунистического болвана, или иметь дело с каким-нибудь смутьяном-националистом вроде Жириновского. Россия, страна крайностей, вдруг предложила в лице Чубайса драгоценную середину. Вашингтон в этой игре ведь уже поставил все свои фишки на правительство Ельцина и должен был играть независимо от того, как эти фишки выпадут. При таком раскладе администрация Клинтона предпочла закрыть глаза на выкрутасы парней Бориса. Менять ставки в игре было уже поздно.