Александр Поповский - Вдохновенные искатели

Пусть говорят что угодно, он будет по-прежнему изучать переносчика с фотоаппаратом в руках, рыться в хламе и мусоре, исследовать места обитания насекомых, снимать и зарисовывать каждую мелочь, чтобы вернее описать наблюдаемые факты, суметь показать их на докладе, в музее. Знать одну лишь биологию и строение клеща – не слишком ли это мало? Наука требует знания бытовой обстановки и жизни народа, в сердце которого находится враг…

Фотографирование стало частью нового метода, изучение среды – его основой.

Давняя страсть к разъездам и путешествиям не оставила Павловского, но теперь эта страсть служила науке. Каждая новая область, невиданный край были единственно тем интересны, что в них мог быть открыт новый вид переносчика, зараженного в естественной среде, и, возможно, выявлен путь передачи возбудителя человеку. И фотографирование, и склонность к литературе, и этнография вошли в паразитологию, вошли и сочетались с ней.

Продолжая свои исследования, Павловский открыл три новых вида переносчиков возвратного тифа и твердо решил найти границы их распространения, открыть очаги болезни в людских поселениях и девственной природе. Экспедиции в поисках зараженных клещей следовали одна за другой. Ученый едет в Армению, один из помощников направляется в Туркмению и в районе реки Мургаб заболевает возвратным тифом. Враг проявил себя раньше, чем был обнаружен. Второй помощник обследует необитаемую область полуострова Мангышлак на восточном берегу Каспийского моря и в трехстах пятидесяти километрах от человеческого жилья заболевает тифом. Вернувшись из Мангышлака в Ленинград, помощник впрыскивает морской свинке десять кубиков собственной крови и вызывает у животного тиф. В Фергане и в Кара-Калпакии, на Западном Памире, в центральном и горном Таджикистане, в Киргизии и южном Казахстане, вдоль персидской и афганской границ, ниже и выше уровня моря – всюду был обнаружен спирохетоноситель – клещ. Переносчиков возвратного тифа – болезни, принимаемой за малярию, – оказалось не один, а четыре вида.

В несколько лет была обследована вся Средняя Азия – область, равная по площади Германии и Франции, вместе взятых, изучены все уголки гористой и труднодоступной страны. Размах и объем проведенной работы поражают. Ведь помощников у Павловского было в ту пору всего лишь десять – двенадцать человек. Как это ему удалось?

Вот один из примеров стиля его работы.

Две студентки, изучавшие млекопитающих в обстановке естественной среды, набрели у села Петровского, вблизи Соленого озера, на пещеру. Они расставили здесь ловушки для обитателей нор и подверглись нападению голодных клещей. Девушки заболели и слегли. Незадолго до того прочитав как-то в журнале обращение Павловского, в котором он просил посылать ему живых и мертвых клещей, они исполнили его желание и привезли их ему. Весть о том, что студентки теперь заболели, заинтересовала ученого. Он выяснил, что их болезнь сопровождается приступами, несколько отличающимися от малярии, что вливание сальварсана не повлияло на клиническую картину, что население вокруг Соленого озера давно страдает такой малярией, которая не поддается лечению хинином.

– Поезжайте в Петровск, на Северный Кавказ, – сказал Павловский двум своим помощникам, – и привезите оттуда клещей. Мы, кажется, открыли новый очаг возвратного тифа.

В статье, посвященной результатам поездки в Петровск, ученый, верный своему правилу, не упускает случая рассказать о селе, окруженном «высокими холмами, вытянутыми вдоль», о том, что для склонов увалов «характерны каменистые обнажения – выходы пластов осадочных пород… Часть склонов покрыта густой злаковой разнотравной растительностью. К югу от села возвышается Куцай-гора… Южный склон, обращенный к Соленому озеру, образует две ступени, края которых имеют каменистые обнажения. На нижней ступени образовался навес, под которым находится пещера…».

Доставленные из Петровска клещи выдали тайну болезни студенток: в слюнных железах членистоногих гнездились спирохеты возвратного тифа. Северный Кавказ оказался неблагополучным по так называемому среднеазиатскому возвратному тифу. Сообщение вызвало у ученого новое подозрение; он обращается в Тбилиси к знакомой ассистентке, недавно выполнившей работу в его лаборатории, с просьбой собрать для него клещей. Она находит их за пределами грузинской столицы и передает находку Павловскому. Он не обманулся в своих ожиданиях, некоторые клещи оказались спирохето-носителями.

Привлекая к работе все новых и новых помощников, возбуждая в них интерес к переносчику болезни, он и сам энергично выслеживает его.

«Сообщите по адресу: Всесоюзный институт экспериментальной медицины, – пишет он врачам Закавказской федерации, – встречалась ли вам болезнь, внешне напоминающая возвратный тиф, но с несколько своеобразной клинической картиной?…»

В ответ на это последовало множество «да»; нечто подобное действительно наблюдалось.

Не распознанная врачами болезнь была клещевым возвратным тифом.

Так, завязывая переписку с врачами и учеными, студентами, лаборантами и учителями, с малознакомыми и незнакомыми людьми, со всеми, кому близки интересы науки паразитологии, кто в силу своей профессии соприкасается с природой, ученый просит присылать ему клещей, направлять их как можно больше.

Не так легко увлечь людей на работу, которая их мало волнует, подчас на труд, богатый испытаниями и опасностями.

– Я не подготовлен к вашим задачам, – скажет ему иной учитель или врач. – Как можно заниматься паразитологией, не будучи связанным с ней?

Этот довод не нов. Павловский успел уже привыкнуть к нему.

– Вы не первый, мой друг, в таком положении, – убеждает он собеседника. – Известные вам Кювье, Линней и Ламарк, Сент-Илер, Дарвин и наш Павлов готовились к духовному званию и, так же как вы с паразитологией, мало были связаны с биологией. Я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь из них счел свою карьеру неудачной. Наоборот, Кювье не без гордости как-то сказал Наполеону: «Ваше величество, все завоевания Александра Великого были утрачены после его смерти, а творения Аристотеля (заметьте, тоже биолога) читаются нами поныне…»

Павловский не склонен преуменьшать стоящих на пути трудностей.

– Мы часто идем навстречу опасности, лезем в самое пекло, уподобляясь подчас птичке трохилус, которая пробирается в пасть крокодила, чтобы поживиться пищей, застрявшей у хищника в зубах. Нам приходится воевать с предрассудками, вступать в сражения с людьми, которым желаем всяческого благополучия. Мы не пионеры на этом пути, паразитологам приходилось всегда очень туго. Когда ученый Китазато сообщил своим современникам, что чуму переносят блохи, пьющие кровь больных крыс, он был бессилен против осакских купцов, считавших крыс гениями-хранителями их богатств – закромов с рисом…