Иерухам Кохен - Всегда в строю (Записки израильского офицера)

Арабы Бет-Шеана и соседних деревень были ошеломлены. Наши опасения, что традиционная в пятницу молитва будет превращена в призыв к погромам, не оправдались. Многие арабы считали наказание справедливым, а наиболее строптивых умеренные руководители сумели утихомирить. В следующую ночь палмаховцы расклеили листовки в окрестностях Бет-Шеана, в которых сообщали, что операция была осуществлена Хаганой.

В начале 1944 года арабское руководство решило утвердиться в Хайфе. Это был город со смешанным населением, где евреи составляли меньшинство, однако играли главную роль в экономическом и социальном секторах. Мэром Хайфы был еврей Шаббтай Леви. Жители Хайфы и английские власти придерживались единого мнения относительно этого человека и считали, что он удовлетворял требованиям жителей всех этнических групп. Однако экстремистская арабская верхушка стремилась отстранить его от должности, но понимала, что этого невозможно добиться административным путем. Тогда арабское руководство прибегло к другим мерам, вынуждая Шаббтая Леви уйти в отставку. Ему было послано письмо за подписью арабской экстремистской организации с угрозами убить его, если он добровольно не откажется от своей должности. Давид Хакохен, который кроме прочего был заместителем мэра Хайфы, сказал Шаботаю Леви, что, в случае его капитуляции перед угрозами, управление городом перейдет к арабам-экстремистам, отчего пострадает еврейское население. Хакохен опасался и реакции еврейских экстремистских кругов на возможную отставку Шаббтая Леви.

Давид Хакохен стремился принять контрмеры. Он предложил предупредить троих наиболее активных представителей арабской верхушки в Хайфе о том, что они окажутся в опасности, если арабы приведут в исполнение угрозы в адрес Шаббтая Леви. Этими тремя были: Рашид Хадж Ибрахим, руководитель хайфских арабов, один из приспешников иерусалимского муфтия Хадж Амина ал-Хусейни; адвокат Ханна Усфур, также из приближенных иерусалимского муфтия, прославившийся тем, что выступил на суде в качестве защитника арабских банд, и Хадж Тахир Караман — араб, заместитель мэра Хайфы, коммерсант, известный богач.

Информация, которую мне передали о них, была неподтвержденной, и мне снова пришлось собирать данные. В Хайфе я встретил мальчика-разносчика телеграмм и выведал у него адрес арабского банка, управляющим которого был Рашид Хадж Ибрахим. Я поехал в старую часть города, вошел в банк, стал ходить по коридорам и узнал, кто этот человек, которому вверено управление финансовым учреждением, направляющий всю деятельность арабов в Хайфе. Рашид Хадж Ибрахим был мужчиной лет шестидесяти — высокий, худощавый, седовласый, тюрбан на голове, одет с иголочки. Я дождался, пока он вышел на обеденный перерыв, и пошел за ним по пятам до самого его дома, который находился на улице Ал-Бурдж. Я стал за ним следить. В три часа дня он вышел из дома и вернулся в банк, а в шесть часов вечера отправился в хайфское отделение высшего арабского совета. В восемь часов вечера он по закоулкам старой Хайфы пробирался домой.

На следующее утро, еще не было восьми часов, я стоял уже напротив его дома. Вместе со мной был боец нашего подразделения. Я показал ему Хадж Ибрахима, когда тот выходил из дома, и поручил следить за «клиентом» в течение суток и докладывать о каждом его шаге.

После этого я отправился на поиски Ханны Усфура. И за ним была установлена слежка.

Наш третий «клиент» — Хадж Тахир Караман — был известен как зажиточный коммерсант и один из компаньонов знаменитой папиросной фабрики «Караман, Дик и Салти». Он, правда, не считался политическим руководителем, но попал в список «заложников», так как был богат и был одним из заместителей мера Хайфы. За ним тоже была установлена слежка.

После сбора подробнейшей информации об этих деятелях, мы определили, где будет совершено нападение на них, и разработали маршруты отступления наших людей. Создали три ударные группы, в состав которых входили осуществляющий слежку и по два прикрывающих отступление. Группы отработали операцию, и арабским руководителям были направлены письма с угрозами. Это возымело желаемое действие. Забавно было слушать рассказ Давида Хакохена, как арабские лидеры обратились к нему — своему старому другу — с просьбой о помощи. Давид Хакохен утверждал, разумеется, что он никак не связан с Хаганой, но уверен, что решить эту проблему можно простейшим образом. Он предложил, чтобы арабские жители сами взяли на себя заботу об обеспечении неприкосновенности мэра города. Идея отстранить Шаббтая Леви с поста мэра была забыта.

В эти дни бойцы нашего подразделения в киббуце Алоним замечали, как их товарищи в арабской одежде выходили из лагеря до восхода солнца. Никто не задавал вопросов и, разумеется, никто из участников операции не рассказывал ничего своим товарищам. Это было положительным и многообещающим явлением, так как основой основ нашей деятельности была конспирация.

Поощряемые результатами первых операций, мы постепенно расширили программу тренировок и включили в нее «более глубокое проникновение» в пункты сосредоточения арабского населения.

Наших людей направляли на разведку в Хайфу, Яффу, Старый город Иерусалима, Шхем, Дженин. Сначала их отправляли на один день, затем они стали оставаться там на ночь. Это укрепило их уверенность в собственных силах.

Первые «подсадки» были сделаны в Яффе, в Хайфском порту, на поташном заводе в Сдоме, на нефтеочистительных заводах Хайфы и в военных лагерях в районе Газы. В соответствии с инструктажем члены подразделения, получив соответствующие удостоверения личности, прибывали в указанное место и начинали обосновываться там. Подыскивали квартиру, устраивались на работу, заводили связи с окружающими. Поначалу мы непрерывно следовали за нашим человеком, чтобы поддержать его, пока он делал первые шаги. Назначали с ним встречи на определенное время в условленном месте. На случай осечки была договоренность о специальном сигнале тревоги.

Раз в неделю я приезжал в Яффу, усаживался в арабском кафе, глядевшем на море из-за центральной тюрьмы, и ждал встречи, попивая кофе или держа во рту кальян. В кафе стоял запах моря и плесени, рыбаки и грузчики склонялись над шеш-бешем, а некоторые дремали, сидя за столом, после бессонной ночи в порту. В назначенное время чистильщик сапог, обойдя большую часть посетителей кафе с предложением своих услуг, подходил ко мне и тоже предлагал почистить ботинки. Поторговавшись о цене, он открывал свой ящик и с воодушевлением приступал к делу. Оценивая свою работу, он коротко докладывал мне о своем устройстве, о трудностях.

Затем я шел по закоулкам старой Яффы пока не добирался до мастерской жестянщика. Я разглядывал товар, торговался и давал попутно распоряжения. Иногда жестянщик ставил себе на плечо ящик с инструментами ходил по улицам и кричал во все горло, расхваливая свое мастерство. Наши люди находились на местах по нескольку недель, а то и месяцев. Потом им приходилось предупреждать соседей о предстоящем длительном отсутствии.