Иван Гобри - Лютер

Между тем из Рима до курфюрста доходили все более тревожные вести. В марте саксонский дворянин по имени Валентин фон Дейтлебен написал ему, что в Риме глубоко возмущены тем, что он покрывает еретика. С призывом положить конец столь неподобающему поведению обратился к нему и кардинал Санкт-Георга. В Виттенберге все пришло в волнение. Меланхтон пророчил грядущую катастрофу. Но курфюрст, раз и навсегда принявший твердое решение, не собирался отступать и подлил масла в огонь, ответив через своего посланника Риму, что ответственным за смуту считает отнюдь не Лютера, но доктора Экка. Если же на его профессора будут нападать и дальше, то крупных неприятностей не миновать, и первой их жертвой станет Рим. В конце его послания ясно прозвучал националистический мотив: «И у нас в Германии сегодня хватает ученых мужей».

Эти завуалированные угрозы не смутило Рим. Процедура, начатая 9 января, шла своим ходом. Всю подготовительную работу взяла на себя специальная богословская комиссия, трудившаяся под руководством кардиналов Каетано и Аккольти. В марте еще одна комиссия, теперь уже возглавляемая самим папой, составила на основе сочинений Лютера перечень из 41 тезиса, каждый из которых расценивался как ересь. К концу апреля текст буллы был готов, но чтобы уточнить все формулировки, понадобилось еще четыре заседания кардинальской комиссии. В итоге окончательный текст представлял собой официальное осуждение учения Лютера, однако лично его автору пока ничто не грозило: ему давали достаточный срок, чтобы осмыслить свои ошибки и отречься от них.

Поэтому вопреки распространенному мнению булла «Exsurge Domine», провозглашенная папой Львом X 15 июня 1520 года, не являлась актом отлучения Лютера от Церкви.

В ней перечислялось 41 ошибочное положение, на которых Лютер строил свое учение, и предписывалось торжественно, в присутствии духовенства и мирян, предать огню все сочинения автора, содержащие указанные заблуждения. Лютеру предлагалось в 60-дневный срок либо выступить с официальным отречением от своих идей, либо лично явиться в Рим. В противном случае, говорилось в булле, он будет отлучен от Церкви ipso facto, то есть заочно. Отсчет срока начинался с того дня, когда булла будет вывешена на дверях кафедральных церквей Бранденбурга, Майнца и Мерзебурга. Впрочем, во имя кротости Всемогущего Бога папа высказывал готовность предать забвению все нанесенные ему тяжкие оскорбления и принять в свои объятия их виновника, как евангельский отец принял блудного сына. Если же Лютер станет и дальше упорствовать в своих заблуждениях, его ждет суровая кара в соответствии с законом. Делая поправку на подъем националистического движения, охвативший Германию, папа счел нужным напомнить, что благородная германская нация всегда проявляла себя верной и истовой защитницей веры, а немецкие императоры без колебаний лишали имущества и прав тех, кто оказывал поддержку еретикам. Итак, если по истечении 60 дней Лютер не исполнит всех предписанных требований и не склонит голову, ему придется предстать перед светским судом, защищающие его князья будут лишены прав, а их земли подвергнутся интердикту [16] Интердикт — временный запрет (без отлучения от Церкви) совершать на территории, подвергшейся наказанию, богослужение и религиозные обряды. (Прим. перев.) .

Булла была подписана, но пока не обнародована: церковная бюрократия во все времена отличалась ничуть не меньшей медлительностью, чем светская. 9 июля папа направил курфюрсту Фридриху бреве, в котором еще раз предупреждал, что наказание неминуемо. «Мы проявили долготерпение, — говорилось в этом документе, — но теперь пришла пора применить сильнодействующее снадобье». Проследить за обнародованием буллы во всех трех епархиях папа поручил Экку, который прибыл на место только в сентябре. К Карлу V отправили нунцием Иеронима Алеандра, бывшего ректора Парижского университета, секретаря Льва X и библиотекаря Ватикана. В конце сентября он встретился с императором в Антверпене и получил его согласие; тогда же в Лувене состоялось торжественное аутодафе сочинений еретика. Аналогичные церемонии прошли в Кельне и Майнце.

О том, что против него замышляется, Лютер знал еще с начала года. Поэтому для размышлений у него оставалось не 60 дней, а от шести до восьми месяцев. Но размышлять уже не приходилось. Он сделал свой выбор. За четыре дня до выхода буллы в Риме он уже писал Спалатину: «Жребий брошен. Рим я презираю... Никогда не пойду на примирение с ними». Отныне, вопреки всему, о чем он писал в «Проповеди об отлучении», он сам порывал с Церковью. В течение четырех лет он тщетно силился скрыть от самого себя, что его вера вступила в непримиримое противоречие с верой Церкви, но теперь эта истина вставала перед ним со всей очевидностью. В то же время придуманная им система взглядов не только стала необходимым условием сохранения его собственного душевного покоя, она завоевала признание и в сердцах его учеников. Эти же взгляды в не столь далеком прошлом, он знал это, открыто исповедовали и другие люди, не побоявшиеся объявить себя вне Церкви. Мысли о них вселяли в него чувство уверенности и безопасности, хотя он уже хорошо понимал, что на самом деле они вовсе не были вне Церкви. Как и он, они были против Церкви. Но, как знать, быть может, недалек день, когда они вместе с ним — он уже грезил этой мечтой — создадут новую Церковь. Папская булла отсекала Лютера от тела Церкви, не подозревая, что в душе он уже давно сам отсек себя от этой Церкви.

Мартин Лютер. Лукас Кранах Старший. После 1528.

Ганс Лютер, отец Мартина Лютера. Лукас Кранах Старший. 1527.

Маргарет Лютер, мать Мартына Лютера. Лукас Кранах Старший. 1527.

Торгующие крестьяне. Альбрехт Дюрер, 1519

Плавильня. Гравюра из книги Георга Агриколы «О горном деле и металлургии» (Базель, 1556).

Эйслебен. Дом, в котором родился Мартин Лютер.

Танцующие крестьяне. Альбрехт Дюрер. 1514.