Леонард Гендлин - Перебирая старые блокноты

К 1898 г. относится кратковременное увлечение Чаплина цирком.

«Впервые, — вспоминает он, — я побывал в цирке, когда мне было восемь лет. Это было в Миддльсборо. В то время я не находил ничего более прекрасного, чем клоун Лапэн. Признаюсь, что это он внушил мне желание быть похожим на него. Как я его любил и восхищался им! Представьте себе его со щеткой и с кастрюлей, отряхивающего с себя какую-то воображаемую пыль. Он вызывал такие взрывы хохота у публики, что весь город стремился посмотреть на него. Его популярность производила на меня огромное впечатление… В те времена клоунские антрэ были построены на экспромтах. Выходя на сцену, он никогда не знал, что будет делать, но импровизировал с захватывающей силой. Вся программа держалась на нем одном. Он в равной мере был прекрасным жонглером, наездником, акробатом, мимом. Бывало, он вскакивал на лошадь и в течение нескольких кругов по арене показывал зрителям целую драму: он любит, ревнует, убивает соперника и, закованный в кандалы, идет в тюрьму. Я находил это великолепным, и у меня не было другого желания, как подражать ему…»

Девятилетний Чаплин решил идти в цирк учиться акробатическому искусству.

«Я стал учеником акробата, — вспоминал он впоследствии. — Вы знаете, что такое жизнь ребенка-акробата? Каждый день его жизни представляет собой ужасную драму. Сколько упражнений должен он проделать, сколько раз повторить и сколько раз рискует он переломать кости, пока достигнет совершенства…

Одно из упражнений мне не удалось. Я должен был проделать следующий номер: я становился на пальцы ног акробата, и он подбрасывал меня в воздух. Я же должен был выполнить опасное двойное сальто в воздухе и, разумеется, стать на ноги. Но акробат бросил меня слишком высоко, я не выполнил прыжка как следует, упал, мячиком прокатился по опилкам и сломал себе большой палец. Если бы мне удалось это опасное двойное сальто, вероятно, я остался бы до конца моих дней в цирке… Один опасный прыжок отвратил меня от «мира опилок».

После долгих мытарств Чарли удалось поступить в театральную труппу. Шел скетч «Почтовая контора». Все свое уменье вложил молодой артист в эту роль. Он знал, что если не произведет должного впечатления на директора, его с матерью снова ожидает голодное существование.

Чаплин уже раньше выступал в танцевальной группе «Восемь ланкаширских парней». Но теперь ему предстояло сыграть первую настоящую большую роль. Вот он заговорил, публика слушала, и Чарли Чаплин получил долгожданное приглашение на профессиональную сцену.

Когда Ч.Ч. исполнилось девятнадцать лет, его пригласил в свою труппу известный театральный антрепренер Фред Карно. Артист блестяще сыграл пьяного в скетче «Ночь в английском клубе». Пьеса нравилась, и труппа играла ее много сотен раз. Объехав с ней всю Европу, Ф. Карно решил предпринять турне по Америке.

Однажды Чаплина увидел Мак Сеннет, впоследствии видный кинодеятель. Чаплин начал сниматься — сначала в короткометражных комедиях, позднее в Нью-Йорке он начал сам ставить собственные короткометражные фильмы, одновременно выступая в трех лицах — актера, сценариста, режиссера.

В Голливуде он построил Студию и начал работать на свой страх и риск. Через год совместно с Мэри Пикфорд, Дугласом Фэрбэнксом и режиссером Дэйвидом Уорком Гриффитом он основал «Юнайтед Артист Корпорейшн».

В 1920 году Чаплин впервые выпустил полнометражный фильм «Малыш» с участием открытого им Джекки Кутана. За этой лентой последовали «Пилигрим», «Парижанка», «Золотая лихорадка», «Цирк», «Огни большого города», «Новые времена», «Великий диктатор», «Мсье Верду», «Огни рампы», «Король в Нью-Йорке», «Графиня из Гонконга».

Каждый его фильм в среднем смотрели 300 миллионов человек; На разных языках люди ласково называли его Чарли, Шарле, Карлино, Карлитос. Религиозные мексиканские индейцы причислили Чаплина к своим святым.

Журналисты допытывались у Ч.Ч., в чем, по его мнению, кроется «секрет» необыкновенного успеха его комедий. Он обычно отвечал: «Я изучал и изучаю человека, без этого я ничего не мог бы достигнуть».

Приведу одно из высказываний Чаплина, относящееся к 1928 году:

«Я не рассматриваю персонаж, который играю на экране, как характер. Для меня он больше — символ. Мне он всегда кажется больше от Шекспира, чем от Диккенса. Он воплощает собой образ вечно побитого человека.

Персонажи Шекспира не столько персонажи, сколько символы, проходящие сквозь гамму эмоций. Они обертоны. Возьмите Гамлета — чувствительный и обостренно эмоциональный молодой студент. Лир — просто престарелый Гамлет. Фальстаф — ожирелый Гамлет в веселом настроении.

Образ, который я играю, изменился. Он стал более трагичным и печальным — немного более организованным. Он утратил буффонность, он стал несколько рациональнее. Кто-то однажды сказал: он стал менее маской и больше живым существом».

Можно плакать над горем, понятным каждому человеку, но можно и шутить над бедой. Это могут быть разные шутки: злые — растравляющие обиду, грустные — усиливающие безнадежность, веселые — старающиеся придать бодрость, вселить надежду в то, что человек еще жив. Если он еще может шутить — значит он может победить беду. Значит, он еще силен, каким бы он слабым ни казался.

Маленький Чаплин всегда сильнее большой свалившейся на него беды.

Сильнее потому, что он над ней смеется. И смеясь вместе с ним, зрители делаются сильнее.

Чаплин знает и страшные, злые шутки, и веселые детские небылицы, и грустные, потому что иногда шутить трудно.

Злые шутки Чаплина — это эксцентризм, ставший философией. Это жестокая сатира. Это юмор могильщиков Шекспира, страницы Свифта, памфлеты Гейне.

Над планетой сгущались черные тучи. Маньяк-ефрейтор задумал мир прижать к земле, — поставить человечество на колени.

У художника Чаплина учащенно забилось сердце.

Гитлер запретил демонстрацию чаплинских фильмов в Германии по той причине, что Ч.Ч. удивительно похож на него. Сходство оказалось поразительным! Оба родились в один год и в один месяц, с разницей в четыре дня, оба сильно бедствовали в детстве, но судьбы их противоположны: один принес миллионам людей горе, другой — веселый, полный оптимизма смех.

— Он безумец, — говорил Чаплин, — а я комик.

В декабре 1938 года он перевернул последнюю страницу сценария «Великий диктатор». Поскольку фильм был задуман, как звуковой (первый звуковой фильм Ч.Ч.), режиссер привлек на помощь писателей, своих друзей.

Работая над сценарием, Ч.Ч. изучал своего героя. Он раздобыл все хроникальные фильмы о Гитлере и смотрел их часами — дома или в студии. Среди них попадались такие кадры, в которых, например, Гитлер беседует с детьми, ласкает малышей, посещает больных в лечебных учреждениях, присутствует на стадионах, смотрит премьеры театральных постановок, демонстрирует при каждом удобном случае свой ораторский талант.