Хендрик Фертен - В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Робкий огонек надежды, теплившийся в нас, окреп вместе со случившейся 12 апреля смертью президента США Франклина Рузвельта. Среди нас распространялись новости, что теперь в лагере союзников нет прежнего единства и их альянс на грани распада. Нам даже сообщалась информация о том, что Америка и Великобритания в полушаге от того, чтобы выступить против большевиков. Кроме того, нас подбадривали сообщения о том, что немецкие войска вот-вот спасут нас из окружения. Это должен был сделать фельдмаршал Фердинанд Шернер, знавший о ситуации в Бреслау.

Однако его план, предусматривавший высвобождение значительной части его группы армий для спасения Бреслау, так и не был претворен в жизнь, несмотря на обещания и циркулировавшие радиосообщения. Как это случалось слишком часто в те дни, всем начал командовать «генерал хаос». В результате вся ожидаемая помощь защитникам Бреслау так и осталась слухами. Но мы по-прежнему продолжали держаться, надеясь на чудо.

Как бы то ни было, к этому времени мы уже пережили самую страшную атаку на город, которая не закончилась его капитуляцией. В ходе нее мы должны были быть разгромлены, но, подобно несломленному боксеру, мы остались на ринге и продолжали держаться на ногах. Что еще нам могли сделать русские? Они могли лишь продолжать ломать себе зубы о кость под названием Бреслау. А мы решили защищать силезскую столицу до тех пор, пока она не заслужит имя неприступной крепости. За последние несколько недель каждый из наших солдат осознал для себя, что означает «сражаться до последнего бойца». Это выражение уходит своими корнями в Сталинградскую битву. Но Сталинград был не единственным примером подобного героизма. Генерал Отто Лаш также сражался до своего последнего бойца в Восточной Пруссии, в Кенигсберге, капитулировавшем лишь 9 апреля. Несмотря на поражение, сопротивление немецких частей задержало наступление огромной группировки русских войск. Кто знает, возможно, это спасло жизни тысячам беженцев, которые в это время были в пути. Мы также решили держаться до последнего, а дальше будь что будет.

Бреслау был подобен одинокому острову посреди огромного потока наступающей Красной Армии. Этот поток каждый день обрушивался на крепость. И каждый день тысячи людей страдали от боли в военных и гражданских госпиталях. Жертвами на этом кровавом театре боевых действий, помимо военных, становились жители Бреслау. Днем и ночью старики, женщины, дети и больные проводили долгие часы, скрываясь в подвалах от огня русских.

Наступило 20 апреля, день рождения Гитлера. В этот праздник мы, как обычно, получили подарки от фюрера. Офицер по национал-социалистическому руководству вручил нам по бутылке вина. Традиция оказалась незабытой даже в столь страшных обстоятельствах! Хотя нельзя сказать, чтобы этому офицеру было морально легко исполнять свои обязанности и произносить необходимую речь в такие дни. Вряд ли, кто-то из нас захотел бы тогда оказаться на его месте… Находясь на данной должности, вошедшей в нацистскую структуру в 1944 году, данный офицер был вынужден провозглашать патриотизм, стойкость и поддерживать иллюзии, чтобы заставить каждого из нас «держать палец на курке». Его речь была смесью пустого пафоса и обещаний победы. Поскольку на форме офицера была золотая орденская планка «За ближний бой», вручавшаяся за 50 дней боев, в которых имели место рукопашные схватки, мы выслушали его речь вежливо, но при этом не могли скрыть своего скептицизма.

В ситуации, которая развивалась тогда, на 56-ю годовщину рождения Гитлера, было тяжело поддерживать иллюзию, будто он по-прежнему решителен и непоколебим. Гитлер был окружен со всех сторон в своем бункере в глубине рейхсканцелярии. Его положение не только казалось безнадежным, но и оказалось таковым впоследствии. Тем не менее фюрер делал все, что от него зависело. До нас доходила информация, что Гитлер, несмотря ни на что, продолжает свою героическую борьбу против большевизма. И мы понимали, что победит он или нет, его имя все равно останется в анналах истории.

Надо сказать, что в тот день русские также не остались в стороне от праздничных торжеств. Их 112-я дивизия устроила по этому поводу «фейерверк», который обрушился на занимавший один из участков фронта полк вермахта под командованием Мора.

Этот участок фронта был довольно небольшим и, без сомнения, был выбран русскими, чтобы одержать на нем решительную победу. Это подтверждают и польские военные историки Ричард Маевски и Тереза Созанска в своей книге «Битва за Бреслау». Они отмечают, что «гитлеровцы» из находившейся там части, в том числе один командир батальона, два командира рот и 70 процентов бойцов, получили расплату за содеянное. Эта книга, конечно, отражает русский взгляд на события. Так, в ней иронично отмечается, что командир 112-й советской дивизии позаботился, чтобы празднование дня рождения Гитлера прошло особенно шумно.

После происшедшего нашу часть перебросили на помощь обескровленному полку Мора. Это было нам не впервой. После этого уцелевшие остатки полка были направлены в южный сектор, где на тот момент было тихо.

Тем не менее погода на 20 апреля выдалась просто чудесной. Было 25 градусов в тени, и все вокруг цвело. Деревья и кустарники в этом году зацвели даже раньше, чем обычно. Сирень стояла в цвету и пахла, пахла! Правда, этот чудесный аромат смешивался со стоявшим в воздухе дымом пороха и пожаров. Но цветы вместе с сорняками упорно пробивались наружу из искореженной почвы. Белым, красным и абрикосовым цветом цвели сады. И можно было погрузить нос в благоухающие цветы, чтобы хоть на минуту забыть о смраде войны.

С середины апреля наш батальон участвовал в свирепых боях в секторе, включавшем улицы Андерсен, Штайновер и Вестэнд. От пивоварни Кипке на юго-востоке мы были направлены на Стригауэр Плац. Рассказ о нашей обороне на этом участке мне удалось найти в одной из книг также польского автора. Именно из нее я и узнал много лет спустя, что там нам довелось сражаться с советской частью под командованием подполковника Малинина. В книге, в частности, цитировался рассказ самого Малинина о том, что ему пришлось сражаться «с сильной ротой упорных. эсэсовцев», «оснащенных очень хорошим оружием, в том числе ручными гранатами и гранатометами». Подобное было сильным преувеличением. Тем не менее именно такая версия происшедших событий вышла в фронтовой газете 6-й советской армии. Однако я очень хорошо помню, кто был лучше оснащен в действительности. В ходе своего отступления бойцы Малинина оставили массу нового с иголочки оружия, а кроме того, горы пустых водочных бутылок. Возможно, одна из них была выпита и подполковником, если он решил, что мы были вооружены лучше них. В отличие от русских, наше оснащение оставляло желать много лучшего. И это сделало успех нашей контратаки еще более неожиданным для нас.