Хендрик Фертен - В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

На той же странице был еще один материал под напечатанным крупными буквами заголовком: «Поддержим Берлин!» В нем содержался отчет о том, что наши войска перестали вести бои с американцами на реке Эльба, чтобы начать битву за центр Берлина. Заметка заканчивалась словами: «Несмотря на то, что мы в Бреслау заняты долгой и успешной обороной крепости, мы вместе со всем немецким народом и остальным миром следим за свирепой битвой в Берлине и его окрестностях».

Подобно приливам и отливам на море, зона боев постоянно перемещалась туда и обратно в той части Силезии, где все еще продолжалось противостояние. В Саксонии в районе городов Бауцен и Майсен немецкие контратаки оказались неожиданно успешными. Нам удалось отвоевать часть нашей территории, в том числе города Каменц и Кенигсбрюк. Мы отвоевывали и теряли. Точно так же происходило и с русскими. Тем не менее 29 апреля они взяли Аустерлиц, у стен которого Наполеон в 1805 году нанес поражение войскам Австрии и России.

В этой ситуации мы делали все, что могли, но, несмотря на это, все активнее распространялись слухи о грядущей сдаче Бреслау. 4 мая коменданта крепости для серьезного обсуждения возможности капитуляции посетила делегация духовных лиц, представлявшая как католиков, так и протестантов. Возглавлял делегацию епископ Ферхе, одетый в сутану.

Делегация проделала путь через выжженный город и пришла в явное уныние от вида Бреслау. Ее члены полагали, что их долг «перед Богом и перед людьми» в эти дни состоит в том, чтобы поговорить с генералом. Они настаивали, чтобы генерал Нихофф сдал город. Он пообещал им, что примет решение в самое ближайшее время.

В свое время считалось, что визит духовенства стал решающим для генерала. Однако в действительности еще до этого визита он понимал, что капитуляция неизбежна. Другое дело, что немедленно сдавать город врагу было нельзя, не договорившись об условиях капитуляции, которые были бы приемлемы для местных жителей и армии. А выторговать у русских почетную капитуляцию можно было только при сохранении прочной линии обороны и стойкости как со стороны солдат, так и гражданского населения. Поэтому генерал должен был держать в секрете свои намерения столь долго, насколько это возможно.

Русские продолжали ждать падения Бреслау. Их бомбардировщики по-прежнему сбрасывали на город бомбы, а артиллерия обстреливала запланированные сектора. Мы ждали последнего сокрушительного удара. Но он так и не последовал.

Нашим связистам удалось поймать передачу лондонского радио «Би-би-си», в которой сообщалось, что власти Великобритании впечатлены мужеством защитников Бреслау и отказали на запрос Москвы нанести силами британских бомбардировщиков последний удар по Бреслау, который поставит город на колени.

Тем не менее генерал Нихофф не мог не признать суровой реальности. Его опыт и интуиция говорили ему, что капитуляция города — это уже практически свершившийся факт.

30 апреля мы услышали по радио о казавшейся нам невероятной смерти Адольфа Гитлера. Я до сих пор помню эти слова: «Фюрер Адольф Гитлер, до последнего вздоха сражавшийся против большевизма, умер сегодня в полдень». В момент радиопередачи я находился в уцелевшей части отеля «Монополь», который стоял напротив нашего медицинского центра. Я подружился с поваром-французом, работавшим в этом отеле. Вместе с ним мы часто слушали немецкие передачи, военную музыку и запрещенные вражеские радиопередачи лондонской станции «Би-би-си», которые транслировались на немецком языке.

Известие о смерти Гитлера ошарашило меня, как, впрочем, и француза. Но как только прошел первоначальный шок, на смену ему пришло осознание того, что это конец Третьего рейха. Для французов, находившихся в городе, это означало возвращение домой. Но для меня это означало, что все мои усилия и жертвы оказались напрасными. Теперь Германию уже ничто не могло спасти. Мы проиграли. И что теперь будет ждать Германию, Европу и весь мир? Почему? Для чего? И как это случилось? Эти вопросы крутились в моем сознании, подобно карусели.

Тем не менее мы в Бреслау еще не капитулировали. Я по-прежнему был солдатом, и здесь для меня ничего не изменилось. Да мы и не могли представить себя делающими что-то иное, кроме как сражающимися и защищающими город до тех пор, пока остались немецкие власти, чтобы отдавать приказы, и, прежде всего, пока остался клочок Германии, еще не захваченный врагом. Как иначе, ведь даже адмирал Дёниц, которого перед своей смертью Гитлер назначил президентом рейха, главнокомандующим вооруженными силами и военным министром, был верен своему долгу до самого конца войны.

Совершив самоубийство, Гитлер признал безнадежность дальнейшей борьбы не только для Берлина, но и для всей Германии. Уйдя из жизни, он расчистил пути к капитуляции. Совершать этот шаг сам Гитлер не хотел ни при каких обстоятельствах.

После кораблекрушения каждый должен пытаться самостоятельно доплыть до берега. И мы не собирались тонуть в русском океане. В конце апреля и в начале мая мы все чаще слышали транслировавшуюся через громкоговорители советскую пропаганду, угрожавшую нам катастрофой и призывавшую сдаваться с многочисленными аргументами, которые мы уже успели выучить наизусть, поскольку они многократно повторялись каждый день. Несмотря на это, вплоть до третьей недели апреля кольцо обороны вокруг центра Бреслау не было прорванным. Везде, где появлялись русские, мы отбрасывали их назад. Но теперь пал Берлин (это случилось 2 мая), и часть русских войск оттуда была переброшена под Бреслау.

На силезскую столицу обрушились нескончаемые атаки. Бреслау оставался единственным крупным городом Германии, который не был взят противником. В нашу честь русские даже устроили воздушный парад! Небо над городом заполнили эскадрильи советских бомбардировщиков. Они величественно пролетели над Бреслау, не сбросив ни одной бомбы. Это должно было устрашить нас и показать, что ждет нас, если мы продолжим вызывать гнев русских.

Относительное затишье, наступившее на 1 мая, было недолгим. После этого каждый день вплоть до 5 мая интенсивность авианалетов на Бреслау продолжала возрастать. Нескончаемые эскадрильи вражеских бомбардировщиков после каждого авианалета, согласно данным отца Эрнста Хорнига, оставляли убитыми и ранеными 1000 жителей Бреслау. Каждый день было по два авианалета.

Русские танки в который раз попытались прорваться к центру города. Но им это опять не удалось. Наши контратаки были такими же сильными, как и прежде. Мы не верили пустым обещаниям русских о том, что сдавшихся в плен они отпустят домой, как только будет объявлено официальное окончание войны. Мы продолжали сражаться до последнего.