Георгий Эдельштейн - ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

248

жить здесь". После всенощной постарался подойти под благословение последним, когда рядом никого уже не было. "Простите, Ваше Преосвященство, я лукавил, совсем, как Вы видите, здоров, но отказываюсь возносить имя Местоблюстителя". Епископ не стал притворяться, ему было совершенно ясно, он ответил, почти не задумываясь: "Поезжайте на приход и, по древней практике, возносите только имя правящего архиерея". Несомненно, это был акт мужества, епископ отлично понимал, чем рискует. Ведь по принятому в советскую эпоху неписаному закону местоблюсти-тельство истолковывалось всеми как неоспоримое право на патриаршество, исключений до того дня не бывало.

В первый же день, на Великом Входе, только я стал опускать дискос на Престол, псаломщица возгласила на весь храм: "Батюшка, отец Георгий, а в Буе (наш районный центр) отец Аркадий уже поминает митрополита Филарета". После службы я отчитал ее и она долго ворчала, что ноги ее больше в этом храме не будет, "пусть староста Манефа сама поет и читает".

Не прошло и двух лет, как за какие-то интриги против "империалистической" Московской Патриархии на "незалежной Украини" Архиерейский Собор лишил бывшего Местоблюстителя его высокого сана. О том, что он — агент КГБ по кличке "Антонов", никто даже не упомянул. На Соборе в Москве он покаялся, но, ; вернувшись в Киев, заявил, что москали силой заставили его ка-; яться (поволокли, как на плаху?), а потому он от тех слов своих , отказывается, суд церковный отвергает, никакой он не Михаил Антонович, а по-прежнему глава Автокефальной Украинской ' Церкви Блаженнейший митрополит Филарет. По сей день служит ; (точнее — богохульствует), рукополагает, плетет интриги, проповедует, награждает, низлагает. И, разумеется, не кается. Говорят, любовь выше правды. Не отвергнуть ли нам жестокую правду о Михаиле Антоновиче, не полюбить ли его и не восстановить ли, |ради мира церковного в родной нам Украинской Церкви, ради от-городов русских — Киева, евхаристическое единство с ним?

Мне очень жаль огорчать когда-то знакомого мне о. Димитрия Дудко и авторов "Открытого письма", но мне кажется, что тово в слово все, чем защищает о. Димитрий героических молчальников из Московской Патриархии, целиком приложимо к енту "Антонову". До извержения из сана и после. Его критико-ти кому только не лень. И сейчас критикуют, справа и слева, а Эн — молчит. Он восстанавливает храмы не менее успешно, чем

249 любой другой член Священного Синода Московской Патриархии. Он открывает на Украине церковные школы. Он издает нужную там литературу. Он принимает на себя всякий позор. Он отбивается от всяких раскольников, из ближнего и дальнего зарубежья, и внутренних: на Украине их развелось еще больше, чем в России.

Все это, слово в слово, можно повторить и о других, пока еще не извергнутых из сана, митрополитах, архиепископах, епископах Московской Патриархии. Страшно не то, что у Святого Престола стоят такие мерзкие люди: во все времена в Церкви были недостойные архипастыри и пастыри. Страшно, что о них все знают и, согласно сергианской доктрине, молчат, а молчание, "хо-ронячество", вменяется им в праведность, в добродетель, не в суд и не в осуждение.

В одной из епархий в самом центре России служит очень молодой и очень шустрый митрополит. Кагэбэшная кличка Его Высокопреосвященства — "Павел". Отлично знающий его архиепископ Хризостом несколько раз во всеуслышание назвал его в своих интервью офицером КГБ и атеистом, но это никого не смутило. Ни Священный Синод, ни комиссию из восьми архиереев, возглавляемую, напомню, архиепископом Костромским Александром, единственная задача которой — интересоваться такими "Павлами", ни служащих под омофором атеиста священников, ни многомиллионную паству штатного офицера. Высокопреосвя-щеннейший "Павел" тоже восстанавливает в своей епархии храмы, открывает школы, издает литературу. Не хуже, чем любой другой птенец гнезда никодимова — главного теоретика и практика кагэбэшно-церковной симфонии. По словам архиепископа Хризостома, Синод "заставили" рукоположить атеиста во епископа, и за короткое время он взлетел от епископа до митрополита, председателя Хозяйственного управления Патриархии (это где "жулик на жулике сидит и жуликом погоняет"), теперь ему поручена огромная епархия. Ложь, что "заставили". Не ЦК "КПСС, а Священный Синод возводил его в архиепископы и в митрополиты, назначал председателем хозу, переводил из Иркутска в центр России. Каждый раз заставляли? Почему сегодня не расскажут — как и чем? Ему тоже не в чем каяться. Чем он, "Павел", хуже или лучше агентов "Антонова", "Адаманта", "Дроздова", "Михайлова", "Островского", "Аббата"? Если о. Димитрий Дудко или кто-то из восьми авторов "Письма" знает ответ на сей

250

недоуменный вопрос, буду рад выслушать его. Я, к сожалению, не знаю, по мне они все друг друга стоят.

45 лет назад И.А. Ильин ответил тогдашним апологетам Московской Патриархии, духовным отцам восьми авторов так: "Напрасно робкие простаки и ловкие страхователи пытаются уверить себя, что они сочувствуют «России», «русскому народу», «новой жизни на родине»... или (что фальшивее и ужаснее всего) «православной Патриаршей церкви». Все это словесность, лживая приманка, пропагандные «крючки и петли»"10.

Вот и весь печальный итог, подведенный русским мыслителем циклично выкрикиваемому в русском зарубежье "слову о скорби нашей, скорби паствы, оторванной от питающего корня земли Русской, от Церкви Всероссийской", как скорбели в ноябре 1994 года восемь авторов "Письма". И.А. Ильин был человеком не очень вежливым, но очень честным. К великому сожалению, XX век на первое место поставил вежливость.

Московская Патриархия громко и открыто осудила отщепенцев

По замыслу подписавших "Открытое письмо", к Собору обращаются не восемь чад "Единой и Неразделенной Русской Православной Церкви, принадлежащих к юрисдикции РПЦЗ", а вся полнота Православной Российской Церкви, Земной, Воинствующей, и Небесной, Торжествующей. Я не шучу, именно так. "Верим и знаем, — пишут авторы сразу же после вдохновенного гимна Молчальникам, — что с нами ныне светлый сонм всех святых сродников наших, в земле Российской просиявших. Верим и знаем, что с нами ныне и многоликий сонм Новомучеников российских. Знаем и то, что с нами ныне в благомысленном единении пастыри Зарубежной Церкви, вся благомыслящая часть зарубежной паствы".

Что бы ни написали авторы "Атеистического словаря", отвечать им я бы не стал. Ни слова не ответил о. Александру Шаргуно-ву, не ответил какому-то функционеру из ОВЦС, ни разу не ответил высокочтимому мною архиепископу Хризостому, жестоко обидевшемуся на меня за все то же интервью "Чекисты в рясах", четвертый год упорно распространяющему обо мне всякие небылицы. Он человек вспыльчивый, но справедливый, давно бы простил, если бы я