Николай Харламов - Трудная миссия

Но что же было дальше, после получения приказа Паунда? Что касается конвоя и крейсерских сил Гамильтона, то указания были до предела ясны: крейсерам отступать на запад, а конвою рассредоточиться. Но как быть кораблям охранения, находящимся под командованием капитана 3 ранга Брума? Об этом в приказе первого морского лорда ничего не говорилось. И тогда Брум принял решение: всем эсминцам присоединиться к отходящим на запад крейсерам. Он сообщил об этом Гамильтону, и тот согласился с Брумом, потому что считал: раз крейсерские силы подвергнутся нападению крупных надводных кораблей противника, то эсминцам лучше находиться с ними, чем с рассредоточенным конвоем.

Итак, суда конвоя остались без прикрытия, брошенные на произвол судьбы. Немцы не сразу поняли, что же произошло. Но когда поняли, какой лакомый кусочек им достается, времени терять не стали. Началась охота за беззащитными транспортами. Командующий немецкими подводными силами в Арктике адмирал Шмундт приказал: всем командирам арктической "волчьей стаи" атаковать!

Через некоторое время Шмундт стал получать одно за другим донесения такого рода: "Потоплен 10 000-тонный "Эмпайр Байрон" в точке АС 2629. Груз - танки. Назначение - Архангельск..."

Тем не менее немецкое морское руководство все еще колебалось, вводить ли в действие "Тирпиц" и другие крупные корабли. Адмирал Редер был связан строгим приказом Гитлера - сначала надо "найти и обезвредить авианосец".

Но вот воздушная разведка сообщила, что английский линейный флот, в том числе и авианосец, отходит на югозапад и будет гримерпо в 800 милях от того района, где немцы планировали атаковать конвой. 5 июля "Тирпиц", "Хнипер". "Шеер", семь эсминцев вышли в открытое море.

А в эфире все чаще звучали сигналы бедствия. Их подавали беспомощные суда конвоя - жертвы немецких подводных лодок и авиации. Не все выдерживали то невероятно жуткое напряжение. Были случаи, когда та или иная команда покидала судно еще до того, как его атаковала подводная лодка или саголеты.

В целом же надо отдать должное судовым командам:

они вели себя мужественно. Сошлюсь хотя бы на такие факты. Возле одной из спасательных шлюпок всплыла немецкая подводная лодка, и ее командир, направив пулемет на потерпевших англичан, спросил: "Почему вы участвуете в этой войне? Зачем вы рискуете жизнью и доставляете танки большевикам? Кто у вас капитан?" Однако никто из них не хотел отвечать.

Когда судно "Нельсон" встретилось с подводной лодкой противника, английский капитан без промедления принял бой, имея единственную 100-мяллиметровую пушку, и заставил лодку погрузиться.

Таких примеров отваги и верности союзническому долгу можно привести немало.

Немецкая эскадра в тот же день была обнаружена подводной лодкой "К-21". Ее командир Герой Советского Союза капитан 2 ранга Н. А. Лунин вывел лодку в центр эскадры и атаковал самый крупный корабль - "Тирпиц".

Дерзость, с какой был нанесен торпедный удар, ошеломила гитлеровцев. Атака и радиодонесения Лунина о координатах эскадры вынудили противника вернуться в норвежские шхеры. На этом надводный флот фашистов прекратил операцию "Найтс мув".

Немецкие подводные лодки и авиация продолжали добивать оставшиеся в море суда.

Интереснейшая подробность: в составе конвоя было всего два советских судна - "Азербайджан" и "Донбасс", и оба они не только благополучно дошли до порта назначения, но и помогли в критической ситуации союзным морякам. В одном из журналов военного времени я прочитал воспоминания капитана "Донбасса" М. Павлова, написанные сразу же после возвращения из опасного рейса. Автор воспоминаний отмечал:

"Ночью видим: идут по морю три шлюпки. Посмотрел я на карту и понял, что шлюпки находятся вблизи того места, откуда мы недавно принимали сигналы о торпедировании парохода.

Что делать?

Останавливаться опасно: в любую минуту может всплыть подводная лодка и расстрелять нас. Покидать же союзников, товарищей по оружию, нельзя. Вряд ли нашелся бы русский моряк, который поступил бы так.

Я объявил аврал и вызвал всю команду на палубу.

Слегка замедлив ход, мы приблизились к шлюпкам и, бросив концы, на ходу вытащили к себе пятьдесят одного американца с парохода "Дэниелъ Морган". Некоторые из них уже основательно закоченели. Моряки "Донбасса" спустились вниз, вытягивая слабых на борт. Я поторапливал всех: нельзя было задерживаться. Две пустые американские шлюпки остались в море, один ботик нам удалось подхватить на палубу. Больных положили в лазарет, а здоровых наши моряки взяли к себе: кого в каюты, кого устроили в красном уголке и в столовой" [Журнал "Война и рабочий класс", 1943, ."N1 2, с. 55.].

"Донбасс" первым бросил швартовые в Мурманске. Впоследствии капитан судна М. Павлов был награжден эяглийским орденом "За боевые заслуги".

Что касается танкера "Азербайджан", то, весь израненный, с исковерканной палубой, он помог вместе с ледоколом "Мурманск" вывести из пролпва Маточкин Шар несколько союзных судов, снятых с мели.

К сожалению, были и другого рода факты. Тот же капитан "Донбасса" свидетельствует: "Моряки наших союзников самоотверженно выполняли свой долг, прекрасно понимали значение этого рейса. Однако один эпизод нас весьма удивил. В пароход "Трубэдуэ попала торпеда. Не успел еще развеяться дым взрыва, а уж команда спустила шлюпки и немедленно покинула судно, хотя оно еще долго оставалось на плаву".

Трагедия с "PQ-17" усугублялась еще и тем, что шедший в это же время в западном направлении конвой "QP-13" наскочил на минное поле союзников у западных берегов Исландии. Четыре американских судна, одно английское и одно советское затонули. Еще три были серьезно повреждены.

5 июля, в самый разгар разгрома конвоя "PQ-17", исполнявший обязанности начальника Главного морского штаба В. А. Алафузов встретился по поручению наркома ВоенноМорского Флота Н. Г. Кузнецова с главой английской военно-морской миссии в Москве контр-адмиралом Майлсом.

В заявлении, сделанном Алафузовым, говорилось, что суда "PQ-17" уничтожаются одно за другим и что эфир полон сигналов бедствия.

Глава английской миссии немедленно послал радиограмму первому морскому лорду. Объяснение, которое дал Д. Паунд, было, даже по мнению Майлса, весьма неубедительным, и поэтому разговор, который состоялся с Н. Г. Кузнецовым, был, по выражению Майлса, холодным.

Корабли Северного флота еще разыскивали остатки судов, входивших в "PQ-17", когда У. Черчилль в телеграмме от 18 июля начал доказывать И. В. Сталину, что "попытка направить следующий конвой "PQ-18" не принесла бы Вам пользы и нанесла невозместимый ущерб общему делу". Британский премьер умалчивал о тех истинных причинах, по которым произошла трагедия "PQ-17", о виновности адмиралтейства.