Елена Якобсон - Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка

Сергей женился на своей первой жене, Любе, после получения докторской степени по европейской истории. Семья Любы не приветствовала этот брак с молодым интеллигентом без постоянной работы в такие неопределенные времена, но он скоро стал писать статьи для «Детской энциклопедии», выпускаемой в Лейпциге. Работой этой он занимался недолго. Приход к власти Гитлера, которого сначала не принимали всерьез, обернулся в начале 1930-х годов настоящим бедствием. Сергей решил, что из Германии пора уезжать...

...Вооруженные рекомендательными письмами к ведущим английским историкам Тойнби, Гучу и Пейресу, молодые супруги эмигрировали в Англию. Было трудно. Языка они не знали. Сергей вынужден был говорить с пограничником по-немецки. «Я знаю только несколько слов по-английски, — сообщил он ему. — Когда мы играли в теннис, мы считали по-английски; а кроме того, могу сказать: love, twenty, forty, deuce... » [ 18 ] любовь, двадцать, сорок, равный счет (англ.). — Примеч. ред.

Пограничник посмотрел на него: «Где это вы играли в теннис?» Сергей ответил: «В России».

«В России? — переспросил тот. — Мы приветствуем вас в нашей стране! Пожалуйста, проходите». Любой человек, игравший в теннис в России, непременно должен был быть джентльменом и потому имел полное право въехать в старую добрую Англию.

Благодаря привезенным рекомендательным письмам Сергею предложили прочитать лекцию в Королевском колледже, конечно, по-английски. Эту первую свою публичную лекцию он читал по бумаге, в которой все слова были написаны фонетической транскрипцией и текст был тщательно отрепетирован с одним английским школьником. Видимо, выступление получилось удачным, потому что его назначили почетным лектором по русской истории в Лондонском университете, а также главным библиотекарем в Школе славянских и восточно-европейских языков.

Через семь лет работы в Лондонском университете Сергей стал страстным англофилом и оставался им до конца своих дней. Когда началась Вторая мировая война, Сергея, как человека с немецким гражданством, занесли в списки «граждан неприятельского государства». К тому времени Люба умерла от родов, он остался один, ему грозил лагерь для интернированных, и, последовав совету друзей, он решил переехать в США. Сергей приехал в Нью-Йорк в 1941 году, привезя с собой более шестидесяти рекомендательных писем. Доктор Генри Филд, антрополог, основатель знаменитого Чикагского музея антропологии, был адресатом одного из них, и с его помощью Сергей скоро стал работать над специальным, тогда секретным, проектом Белого дома: они готовили серию исследований на тему «Миграция и расселение» в мировом масштабе, чтобы помочь устроиться миллионам людей, разбросанных войной и не имеющих возможности после ее окончания вернуться на родину. Потом его пригласили в Библиотеку Конгресса, где он вскоре стал старшим специалистом по русским делам в Исследовательской службе Конгресса, а потом — заведующим Славянским и Восточно-европейским отделом Библиотеки.

Наступил момент, когда Сергей пригласил меня приехать посмотреть Вашингтон. «Вам будет очень интересно », — сказал он. Эйб уговаривал меня согласиться, и я согласилась. Я приехала в Вашингтон во второй половине дня в субботу. Сергей встретил меня на вокзале и отвез в отель «Хей-Адамс», элегантное старомодное заведение недалеко от Лафайет-сквер, практически напротив Белого дома. Мне показалось, что я опять попала в потерянный мир России моих родителей и колониального Британского Китая. Это было восхитительно, не говоря уже о том, как приятно было попасть туда в сопровождении такого «шикарного господина», как Сергей. «Я оставлю вас отдохнуть после поездки, — сказал Сергей, — и зайду за вами в семь часов».

Он пришел ровно в семь и повел меня ужинать в клуб «Космос», элитарное заведение, членами которого до недавнего времени могли быть только мужчины. Тогда клуб находился в небольшом доме на Лафайет-сквер, залы были выдержаны в старом английском стиле, в каждом был камин, глубокие кожаные стулья, а на стенах висели старинные картины. Мы пили херес у камина в одном из залов, и несколько представительного вида мужчин, проходя мимо, останавливались около нас и здоровались с Сергеем, который представлял им меня. Ужинали мы при свечах, и к концу вечера я была покорена.

Теперь я понимаю, что Сергей правильно почувствовал, что внутри самоуверенной американки жила русская эмигрантская девочка, все еще надеющаяся занять подобающее ей место в обществе. И еще: хотя я уже была больше десяти лет замужем и имела дочь, я оставалась неопытной женщиной. «Замужем за американцем! — наверняка думал Сергей. — Что она может знать о сексе?» Как большинство европейских мужчин, Сергей был невысокого, мнения об американцах как любовниках. Сергей пленил меня как опытный мужчина, позволивший мне почувствовать себя не только желанной, но и любимой и окруженной заботой.

На следующее утро я проснулась в чудесной комнате отеля с ощущением легкости и счастья. Сергей должен был зайти за мной только в одиннадцать часов, поэтому я осталась в постели, теплой и уютной, вспоминая удовольствия предыдущего вечера. Как я могла бы прекрасно жить, выйдя замуж за Сергея! Я бы стала частью этого вашингтонского мира, отеля «Хей-Адамс» и клуба «Космос»... Около половины одиннадцатого зазвонил телефон, и я услышала бодрый голос Сергея: «Доброе утро! Вы хорошо спали? Вы готовы встретиться через час?» Я была готова.

Сергей, гладко выбритый, пахнущий каким-то восхитительным мужским одеколоном, ждал меня в вестибюле. Он поцеловал мне руку и повел к своей машине. «Я немного покажу вам Вашингтон, а потом мы поедем обедать в одно славное место в Виргинии», — сказал он.

Он был весел, беззаботен, в приподнятом настроении. Мы кружили по почти пустым городским улицам. Вашингтон легко нравится, особенно после Нью-Йорка, — деревья, большие пространства, открытое небо, дома не выше шести или восьми этажей (в то время). Мне было все равно, какое здание — Министерство внутренних дел, а какое — сельского хозяйства. Я получала удовольствие от того, что смотрела на Сергея. Он и виды Вашингтона как-то очень гармонично сочетались. Удивительное дело, говорила я себе, я начинаю влюбляться в этого человека! И как приятно, что он меня тоже любит!

«Славное место» в Виргинии оказалось величественным особняком в стиле старого американского Юга с безупречным обслуживанием и великолепной едой. Сергей был очень внимателен и занимал меня интересным разговором. Ни о чем серьезном мы не говорили — ни о предложении выйти за него замуж, ни о планах на будущее, ни о знакомстве с его родителями. Сергей говорил о своей жизни в Москве, и мы сравнивали его воспоминания с моими. Оказалось, что мы катались на коньках в одном и том же парке! На вашингтонском небе не было ни облачка.