Николай Ильин - Гвардейцы в воздухе

Попков разглядывал его. Давненько не виделись. Это тот самый, что бесчинствовал в небе над излучиной Дона, возле Богучара. До самого января 1942. Опаснейший враг. Всегда надежно прикрытый. Сваливается на жертву внезапно. Исчезает столь же стремительно. Загубил двоих однополчан. Были периоды, когда он исчезал на определенное время, а затем снова появлялся.

Давно ждали встречи с ним наши летчики. И вот случай подвернулся. "Что ж, можно и потягаться. Мне б его достать! Пчелкину, однако ж, сподручней".

- Атакуй, Саша!

- Есть, командир!

И пошел Пчелкин с ведомым. Только с кончиков крыльев сорвались молочные струи закрученного бешеным уплотнением воздуха. Всего-то мгновение продолжалось это сближение. Командир с напарником уже занял необходимую высоту. Остальной четверкой "лавочкиных" заблокировал четверку "мессеров", прикрывавших "оранжевого".

А тот уже сошелся с Пчелкиным. Оба полоснули огнем. Оба промазали. И закрутилась карусель.

Раз за разом самолеты атакуют. В какое-то мгновенье наш товарищ слишком увлекся. И фашист задел-таки его огненной трассой. Но подраненный Пчелкин на подбитой машине удержался в строю до конца того памятного полета. Школа 5-го гвардейского полка!

В самый острый момент схватки пошел на "оранжевого" сам Попков. Немец принял бой.

В какие-то считанные секунды, идя навстречу друг другу, они обменялись несколькими короткими очередями бортового оружия и тут же разошлись в разные стороны. "Мессер" отвернул вправо и пошел с набором высоты, а Попков влево. Снова сошлись.

Попков попытался атаковать Ме-109 в лоб. Неудачно. Снова развернулись и снова в атаку. Немецкий летчик применил замысловатые виражи и боевые развороты, пробовал атаковать из разных положений. После серии стремительных атак, которые умело отразил Попков, фашист пришел в ярость, усилил натиск. Порой сходились так плотно, что ясно видели лица друг друга. Гитлеровец нажимал на все более головокружительный пилотаж.

Попков все время наступал ему, как говорится, на хвост. Однако не стремился к преимуществу в темпе. Приберегал силы. Присматривался к рисунку, к очередности вензелей. И. наконец стал верно угадывать следующий ход противника. Даже те эвалюции "мессера", которые давали возможность использовать и субъективные свойства фашистского аса, и объективные технические преимущества конструкции самолета Семена Лавочкина над конструкцией Вилли Мессершмитта.

Введенный в исследовательскую стадию, стремительный бой стал приближаться к кульминации. На неистовый огонь "оранжевого" "лавочкин" отвечал расчетливо, короткими очередями, которые ограничивали маневр противника все жестче и жестче.

Наконец, краснозвездный стал заходить в хвост "оранжевому". Вот уже затейливо раскрашенные концы крыльев начали выползать из-за подсвеченной сетки отражателя прицела. "Оранжевый" стремится, ой, как стремится к отрыву! Но Попков уже с достаточной отчетливостью нащупал предел, за который вот эта машина и этот пилот никак не смогут зайти. Хвост "оранжевого" приближается. "Мессер" заполняет кольцо прицельного устройства. Отчетливо просматриваются детали самолета, различимы даже швы и заклепки на его фюзеляже, отделанные с немецкой тщательностью. Уже виден на боку кичливого аса бегущий по волнам кораблик, рядом с которым пиковый туз. "Что за чертовщина"?... На земле, однако, разглядим..."

А сейчас - небольшое усилие на ручку. Вот так. Упреждение взято. Вот оно самое, что называется, прицельное положение. Короткий залп! Ручку на себя, И свечой вверх. Успел разглядеть вспыхнувший хвост "оранжевого". Попал!

- Спасибо, командир! - это Пчелкин.

- Рановато, Сашок!

И впрямь: "мессеры" прикрытия ринулись наперерез Попковской машине. Но пара Пчелкина и Яременко перехватили вражескую четверку.

А Попков, закончив свечу боевым разворотом, с короткой дистанции из двух пушек дал очередь по "оранжевому". Удар был точен. Огненная струя хлестанула по мотору и кабине вражеской машины, искромсав металл в клочья. На мгновенье "месс" замер в пространств ве, словно встретился с преградой. Медленно опустил нос и под крутым углом пошел в беспорядочное падение. Не удержался гвардеец, чтобы не проводить его пристальным взглядом. До самого конца. До багряной вспышки, что поставила на Советской земле точку. И на бесчинствах фашистского аса...

- Берегись, командир! - раздалось в шлемофоне: - На хвосте "худой".

Меткая очередь Сергея Глинкина сняла с хвоста командирской машины прорвавшегося было к нему "мессера".

- Шляпа все-таки ваш командир, - устало бросил Попков. - За хвостом смотреть надо было!

Садились с полупустыми баками и почти с опустошенным боекомплектом. Задание, однако, выполнили, Не потеряли ни одной машины. Восьмеркой сбили десять вражеских. В числе их - лучшего аса гитлеровских люфтваффе. Победу эту комсорг эскадрильи Павел Вакулин аккуратненько отметил поутру двадцатой звездочкой, нанесенной кистью на фюзеляже истребителя Виталия Попкова.

Позже армейская газета писала:

"...Наступательный порыв удвоив, утроив, равняйся, товарищ, на наших героев. Сегодня радость у нас: получен новый Указ о присвоении нашим мастерам воздушного боя высокого звания Героя.

...Древняя русская река Волга. Ну и будет же помнить долго все фашистское отродье - сокола Ивана Сытова. Двадцать девятый сбитый немецкий самолет - вот его героический счет. Вот он какой русский ас - о нем легенды уже ходят у нас...

А Сивцов, Худов, Попков, Кузнецов и Шардаков - у них ведь тоже характер таков: и нет для них привычнее работы, чем сбивать с неба немецкие самолеты".

Виталию Попкову сообщили о присвоении звания Героя. К этому времени он имел на своем боевом счету двадцать пять сбитых самолетов врага. Вскоре его назначили заместителем, а затем и командиром эскадрильи.

Раньше отвечал только за себя, за свое звено, а теперь должен был нести ответственность за целую эскадрилью гвардейцев. Их заботы стали его заботами. И молодой командир энергично взялся за воспитание и обучение мастеров воздушного боя. Он щедро делился своим опытом, помогал овладеть секретами военного искусства.

Отец героя, Иван Максимович Попков, писал на фронт сыну:

"Я по-отцовски горжусь, что ты стал героем, командиром эскадрильи. Но я бы хотел, чтобы ты всегда был солдатом партии, душой коллектива, другом сослуживцев. Чтобы тебя уважали сначала как человека - товарища, а затем уже как героя - командира".

Родился Попков в Москве. В 1922 году. Его детские годы прошли сначала в столице, затем в Сочи и Гаграх, и снова в Москве. Отец Виталия по профессии шофер, участник гражданской войны, был добровольцем Красной Армии, служил водителем бронеавтомобиля в отряде имени ВЦИК.