Анатолий Черняев - Совместный исход. 1973

Б.Н. собирается отделаться пошлыми формальностями. Если так и будет, мы теряем шанс. Впрочем, политику у нас такие, как Б.Н., не делают. Но хоть бы осмелился подыгрывать настоящей политике, а не держался за социал- демократическую фобию из страха перед Трапезниковым и К 0.

28-го Высоцкий + Марина Влади (прелесть!). Он пел новое. Становится более открыто - философски. Иван Дыховичный (зять Полянского), мировой парень со своими современными гусарскими балладами. Саша Митта и его Лиличка. Изумруд.

Теннис на Петровке. Кругом юность и здоровые тела, уверенная в себе и спокойная жизнь в спорте.

Беспомощность Матковского и всего сектора при подготовке материалов к лейбористской делегации. Убожество в самом подходе к делу и неспособность даже быть простым исполнителем. Это - позапрошлый день Международного отдела ЦК. И если мы не примем мер (а у нас почти все сектора на таком уровне, с огромным разрывом от консультантской группы), нас очень скоро вытеснит из нашей собственной сферы МИД. Он уже взялся за наши дела: информация компартиям по советско-китайским отношениям, впервые без трепа, по настоящему дельная и впервые подготовлена не нами, а МИД"ом. Даже приложил и список партий, которым посылать. Правда, пока еще «прислушался» к нашей корректировке.

Упиваюсь сборником «Достоевский об искусстве». Какая мощь и как мало известен он нам был в целом!

6 июня 73 г.

Приехала лейбористская делегация. Семь человек: председатель партии, генеральный секретарь, зам. лидера Шорт, одна женщина - рыжая, крупная, с очень красивым правильным и надменным лицом, говорят, содержит на свои средства детский сад, воспитывает четырех приемных сирот, не замужем, хотя ей всего 35 лет.

Принимали их в Шереметьево, а потом ужинали в «Советской». И сразу вторглась циничная политика. «Мы приехали как политическая партия, которая хочет быть у власти. Если, вы, КПСС, хотите в Англии лейбористского правительства, помогите нам. А для этого нас должен принять Брежнев и Громыко. Пусть на 5 минут. Нам важно только, что мы их видели и можем сообщить прессе. Дискуссии, конечно, хорошо. Мы готовы даже выслушать ваши замечания по нашей новой внешнеполитической программе. Но главное - поддержка престижа лейбористов с вашей стороны. В Лондонском аэропорту нас провожали десятки корреспондентов, они злорадно ждут нашего возвращения. И если вы не пойдете нам навстречу, вся Англия будет неделю смеяться над нами. И на ближайших парламентских выборах мы наверняка провалимся. Ваш Косыгин недавно в течение 3-х часов принимал Уокера (консерватор, министр промышленности), а тут перед вами по крайней мере 6 завтрашних Уокеров и один возможный зам. премьера (Шорт)». И т.д. в таком духе.

Я понимал, что на Пономарева это не произведет впечатления: для него лейбористы это даже не просто идеологическая, а лично-идеологическая проблема, т.е. как бы трапезниковцы не обвинили его еще раз в попустительстве ревизионизму. В силу этого, а также интеллектуально-образовательной заскорузлости, где-то искреннего убеждения, что «все они — предатели рабочего класса», он не в состоянии «делать политику» (а уж с социал-демократами полностью и наверняка). И выглядит очень глупо (даже передо мной), как человек, который хотел бы от социал-демократов только одного, чтобы они думали по «марксистско-ленински» (в его понимании) и озабочены были бы только аплодисментами по поводу каждого шага КПСС внутри и вне. Слушать его разглагольствования на эту тему (в том числе и в связи с приездом этой лейбористской делегации) просто стыдно.

Так вот. Я понимал, что надо что-то делать в обход Пономарева, иначе мы либо полностью теряем политический шанс, либо даже наживаем врагов. Тогда уж лучше было вообще не приглашать... и не затевать всего этого. Впрочем, и на это-то Б.Н. пошел очень неохотно, под большим моим нажимом.

Я предложил Иноземцеву позвонить прямо Громыке (он с ним лично знаком). H.H. согласился. Мы поехали на Плотников к вертушке и он это проделал, впрочем безуспешно (тот был уже дома). Но наутро — преуспел. Позвонил мне, говорит: «Громыко считает все правильным с нашей стороны, сам готов их принимать, только пусть Международный отдел внесет в ЦК формальное на этот счет поручение. Посоветовал Иноземцеву настоять в Международном отделе, чтоб записка была «в истеричном тоне, чтоб дошло»... И надо, мол, обязательно настаивать на приеме у Брежнева.

A propos: вот принципиальная разница между современным политиком и идеологом на политике (Пономаревым). Громыко сразу ухватил главное: если самая крупная социал-демократическая партия одной из самых крупных стран приезжает в Москву и чуть ли не умоляет помочь ей придти к власти, причем обращается за этим к «большевикам», которых она столько десятилетий третировала, - то это шанс. Мы ничего не теряем, а приобрести можем.

Вдохновленный, я явился к Пономареву (он не хотел даже принимать меня так рано, ему надо было какую-то бумажку редактировать, но я настоял).

- Что там у вас?!

Я с большим нажимом передал заявки делегации. Добавил от себя. Изложил все очевидные политические дивиденды для нас и проч.

- Анатолий Сергеевич! Не поддавайтесь, не будьте наивным. Они вот сладкие речи говорят, а приедут домой опять будут плохие вещи о КПСС говорить. Я знаю их. Многих лично. Вот этот Хили»... И начал мне рассказывать, как они с Сусловым лет 20 или 15 назад ездили в Англию, были в Транспорт-Хаузе, обо всем тоже хорошо говорили, а потом, мол, что было? «Так-то вот. Еще чего захотели, Брежнева им подавай!»

- Вы, Анатолий Сергеевич, не поддавайтесь иллюзиям, они только свои интересы преследуют.

- Я в этом никогда не сомневался. А вы, Б.Н., хотели бы, чтобы они сюда приехали ради наших интересов?

Он озлился, даже покраснел.

- Нет, нет, Анатолий Сергеевич. Вот как договаривались: согласны, чтоб я их здесь принял — пожалуйста. А не согласны - извините!

- А вот Громыко согласен с ними встречаться и считает, что к Брежневу их не вредно сводить, - пустил я вход туза.

- Откуда Громыко знает?

Иноземцев ему рассказал.

- Неправильно это. Не надо этого было делать. И вообще вы с Иноземцевым превышаете свою компетенцию... Впрочем, конечно, мы не можем скрывать их требований. Ладно, пишите записку и проект постановления Политбюро.

Я написал. С большим нажимом, даже с цитатами из Хейворда (генсека). Б.Н. всю эту «лирику» вычеркнул, как и предложение о приеме у Брежнева. Осталось: прием у Громыко.

Прием Сусловым, Пономаревым, Иноземцевым и Черняевым в ЦК КПСС.

Это и прошло. Проект превратился в решение за несколько часов. Б.Н. сегодня утром велел мне «торжественно» объявить им об этом, в официальной обстановке. Я поехал к концу их беседы в Комитет по науке и технике и там, в кабинете Кириллина объявил им: мол, Политбюро обсудило, поручило, Суслов - второе лицо в партии и т. д. Они приняли вежливо. Явно понравилось им, что будет Громыко. К встрече Суслов-Пономарев отнеслись холодно. А Хейворд все-таки сделал заявление: он, мол, по-прежнему глубоко разочарован, что не будет встречи с Брежневым.