Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2

В романах Кастанеды все эти идеи представлены очень хорошо. Сам Кастанеда с Реальностью соприкасается в момент прыжка в пропасть. Его долго на это выводят, готовят. Встречи с Судьбой и со Смертью, как с живыми существами — это очень сильные переживания. Когда ты действительно осознаешь, что тебе осталось жить пять минут, — очевидно, что эти пять минут ты проживешь существенно иначе, чем всю предыдущую жизнь: это будет очень осознанная жизнь. Быть может, единственные пять минут, когда ты живешь по настоящему, а не спишь.

Н:Ну и вся жизнь человека, если он остался жив, после такой встречи со Смертью, становится сознательной?

О:Человеку это не свойственно. Человеку иногда нужно спать. Воля его должна периодически засыпать. И понятно, что это ощущение встречи со Смертью, сама память о нем с неизбежностью засыпает. Совершенное поведение возможно лишь в ограниченные отрезки времени.

Н:Любые технологии ведь должны вести к тому, чтобы человек все большее время находился в состоянии сознательности, пробужденности…

О:Смотря какая задача ставится. Для меня критерием того, что человек живет в состоянии пробудившейся, активизированной воли, является ясность его сознания. Когда такие состояния для него становятся систематическими, его жизнь становится настоящей жизнью. Или хотя бы присутствует стремление к такому качеству жизни.

Н:Но ведь об этом же пишут и Кастанеда и Гурджиев; в христианстве понятие «трезвения»…

О:Трезвение это духовный процесс, но когда мы подходим к этому чисто технологически, то нам необходимо преодолеть в себе машинное, механическое начало, изначально нам присущее. Если мы преодолеваем это механическое начало, мы становимся живым существом: появляется Судьба… А потом уже у нас есть шанс стать волевым существом: мы попадаем в мир воли и ясного сознания. Но это все еще отражения, а мир Духа — за всем этим. Даже если с человеком произошло это переживание, которое описывается метафорой: «воды перестали быть водами, а горы горами, а затем снова воды стали водами, а горы — горами», то еще не факт, что все изменилось. Это еще не факт, что человек перешел в фазу непрерывного волевого существования, которое есть непрерывное усилие, но с точки зрение обыденного сознания, — очень тягостное состояние. Но с определенного момента жизнь превращается в непрерывное, сплошное волевое усилие. И это уже навсегда…

В:Волевое в смысле преодоления или в смысле намерения?

О:Воля отличается от всех прочих реалий нашей жизни тем, что это ничем не обусловленная активность. Для нее нет причины. На самом деле, воля начинает работать вне зависимости от желаний и потребностей нашего тела и психики. А зачастую и вопреки им…

О Викторе Бойко я узнал в декабре девяносто девятого, когда прочитал его книгу «Йога: скрытые аспекты практики». Среди разнообразной отечественной и переводной литературы по йоге, книга Виктора значительно выделялась качеством и тщательностью подхода. Чувствовался незаурядный опыт автора и глубина переживаний. У меня практически сразу же возникло желание встретиться, но как найти этого человека, я не знал.

В феврале двухтысячного года я собрался по делам в Москву, совсем не рассчитывая найти там Виктора Бойко. За день до отъезда мне позвонила моя знакомая — О. Звонит О. мне где-то раз в полгода и обычно по какому-то делу. А тут она позвонила как бы без повода, типа «как дела и т. п.» Зная, что О. недавно увлеклась йогой, я поинтересовался, как у нее успехи. О. ответила, что недавно была на одном очень интересном семинаре, где ведущий поразил ее своим мастерством и качеством преподавания. Это был человек из Москвы. Я наугад спросил: — «А это не Виктор Бойко?». — Оказалось, что он самый.

Так «случайно» узнал я адрес и через два дня в Москве встретился с Виктором…

Февраль 2000 г. Москва

Виктор Бойко:С самого начала я учился и работал над собой очень последовательно. Это, наверное, одно из основных условий в любой практике. Ну, вот, к примеру, появилась книга Айенгара. Там все подробно расписано, — вперед! Но ты-то, предположим, согнуться не можешь, — что у тебя получится? До каких ты при этом «медитаций» дойдешь? Я для себя решал так: вот есть последовательность, соответственно, когда я с первым этапом досконально разберусь, только тогда пойду дальше. Пока не разберусь, дальше лезть не буду. И я стал разбираться. И если начал я заниматься примерно в семьдесят первом году, то где-то к восьмидесятому году, через девять лет скрупулезных последовательных усилий, я стал уже немного понимать, что я делаю.

Влад:Что в семидесятых годах могло послужить толчком к занятиям йогой? Об этом ведь толком то и не знал никто. Что послужило причиной для вас?

В.Б.:Очень просто. Толчком для меня была книга Ефремова «Лезвие бритвы». И еще был такой человек, с которым я долго общался: Катков Алексей Юрьевич. У меня на интернетовской страничке дается история развития йоги в России и о нем там тоже написано. [8] Страничка в Интернете В.С. Бойко — www.realyoga.ru/boyko Он, к сожалению, погиб в прошлом году. Он меня позвал на Кавказ, — я не смог, — у меня сын тогда приболел. А он там, на Кавказе погиб. Но Катков в моей жизни появился позже, а сначала — «Лезвие бритвы». И просто интерес. Такой сильный интерес, что мне интересно до сих пор, и чем дальше, тем сильнее. Причем, если вначале манило что-то таинственное: «страна йога» — «баобабы и пальмы», короче, экзотика, то потом все это сильно изменилось и характер интереса трансформировался. Когда идешь четверть века, оставляя клочья своей шкуры на колючках этой «страны», тогда все по-другому. Раньше это было имя страны, а теперь — страна имени. И выяснилась такая закономерность: вот, допустим, человек дышит, дышит каким-то одним способом, — эволюция так сделала, что дыхание таково. Но если изменять какие-то параметры дыхания, то оно станет иным, — режим дыхания сдвинется. И возникнет уже некое воздействие на всю систему, на всю жизнь. Это может быть лечебное воздействие или изменение сознания или еще какое-то специальное… Чем характерна классическая йога, — ее технология базируется на едином устройстве человеческого организма, которое за тысячи лет не изменилось. Вот на этой базе стоит классическая йога. Работа с телом и с сознанием идет параллельно. Если грамотно делать асаны, — ну, вот я, когда выполняю асаны, — я же выключаюсь полностью. В каждой асане идет работа с ощущениями, работа с сознанием, вообще очень много всего, — словами не описать…

Когда у меня уже что-то стало получаться, — это уже в восьмидесятых годах, случилось так, что ко мне стали приходить больные. И до сих пор. С чем я только не работал: болезнь Паркинсона, туберкулез, нейроинфекции, — то с чем медицина, фактически, не работает… Вот это — моя работа.