Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

А:Надо посмотреть. Она есть на английском там. Я посмотрю.

Так вот, я вдруг понял, что архетипы носят не статический характер, как Юнг любил указывать, а динамический, то есть это ситуация, сценарий. Дело в том, что ведь у Грофа вся работа связана с так называемыми статизированными переживаниями, то есть ты выходишь на ситуацию икс, переживаешь ее и свободен. И когда я начал заниматься психоделическими делами, я понял, что ничего такого не происходит. Ты не свободен. Там есть что-то другое. И это понимание того, что это динамическая ситуация, и что ее надо работать, имея в виду динамический аспект.

В:Там если ты проходишь, все эти грофовские глюки перебрасывают тебя через тот пласт сознания, через который никто практически не идет. Культуральный пласт. А это — очень мощная штука, которую почти все эзотерики игнорируют. Тем более те, кто дышит по Грофу или психоделики ест…

А:Дело в том, что психоделика это очень гибкая вещь, это как «трое из мешка». Как «сума дай ума». Если ты заказываешь себе переживание прошлой жизни, то, скорее всего, так и будет. То есть тебя перебросит. Но если к ним подходить с умом и очень-очень тщательно, без того, чем занимаются здесь, с коньячком или… то на самом деле не входят в культуральный пласт, и ты там находишься довольно долго. Я лет восемь медитировал над этими ключевыми вопросами. Когда я их задал тому же В.М., - он убился. Он просто ничего не понял. Как мне кажется, большая часть русских Искателей пали жертвой именно того же аспекта динамической русской психики, который я наблюдаю сейчас: они все мерились хуями, грубо говоря. Все от Владимира Соловьева, Бердяева… Гадюшник, в сущности. То есть это люди, которые больше времени тратили на склоку «кто круче», чем на любовь к ближнему своему и тихую деятельность. И это осталось в России. Я это наблюдаю сплошь и рядом сейчас. С ужасом.

В:Ты и сам ведь поучаствовал во всем этом и именно с этой стороны!

А:Отчасти я даже очень этим горжусь, — из меня воспитали очень стойкого оловянного солдатика. Что происходило, — например, обычная рабочая жизненная ситуация: сидим — дядя Вася, Попандопуло, ничего не подозревающий гость и я. Все жрут «грибы», заливают водкой, причем мне полагается есть их столько же, сколько мэтрам, и пить столько, сколько мэтрам. При этом мэтры начинают хуевничать, то есть они начинают дико орать и бегать по лесу, устраивать практические шутки. Я при этом «на грибах», съев сотню «грибов», выпив бутылку водки, должен, если мэтр потерял штаны, принести их и надеть на него. Если кто-то уполз в какую-то кучу листьев, тогда я должен его вынуть оттуда и посмотреть, дышит ли он. Это на самом деле очень круто, когда у тебя пол-психики летает в астрале совершенно отвязано, а вторая половина должна быть здесь и заниматься тем, чем надо. В этом смысле я им дико благодарен.

В:А как это ты вышел к такой стойкости?

А:Заставляли просто… Я был нинзя в том смысле, что я был как пионер. Вперед! Когда у них там всякие пьянки, когда тот же дядя Вася с Попандопуло в конце концов падают, я (выпив вместе с ними наравне, они за этим следят) должен вместе с Клавой [13] Имя изменено, см. про нее немного в 1 томе. , - с дяди Васи подругой тогдашней — Клава трезвая и я пьяный и «на грибах» и хрен знает на чем — мы их растаскиваем. При этом я должен знать, какую вьюшку в печи закрыть, какую открыть, скипятить чайку и т. д.

До этого у дяди Васи было страшное переживание из-за Зальдата. Ты знаешь Зальдата, он играл в театре Одосинского. И он у дяди Васи отобрал весь этот дзенский приход. И стал главным дзеновцем. Дядя Вася дико переживал, что такой шкет, который играл какую-то марионетку у Одасинского, и вдруг переплюнул его — великого Учителя.

Но это я отвлекся. А в этом смысле я Попандопуло очень благодарен. Я не знаю, делал он это сознательно или нет. Думаю, что не очень. Но я теперь могу выстоять любой токсин. Самый жуткий период был в девяносто первом году, когда Попандопуло вышел на кетамин. Начал им ширяться. Заставлял ширяться всех. Кетамин это яд. Грибы, ЛСД — это все хорошие вещи, если их с умом употреблять. Кетамин с умом потреблять невозможно, это просто очень плохая вещь. По определению. Это колоссальный соблазнитель. В том смысле, что если первые несколько раз это действительно колоссальные переживания, очень интересные… Джон Лили — он уж на что был зубр наркотический — он купился на это, сошел с ума в результате, именно из-за экспериментов, потому что там возникают некоторые очень мощные иллюзии, а именно отсутствие страха смерти, потеря тела… Возникает такая манихейская иллюзия, что мы все чистый дух, а тело это хуйня, и люди на это очень покупаются. А что касается Попандопуло — я думаю, что именно это надломило его психику, он таки плохо кончит, и по другим причинам, но в частности, потому что он этого кетамина вколол себе пару ведер. Целый год он ходил всегда, все время со шприцом. И с бутылочками.

В:Невозможно шевелиться после этого. Происходит ведь полная анестезия и потеря тела…

А:Он преодолел это. Он такой был отъехавший, но как-то шевелился и передвигался. Там уже возникает, видимо, какая-то толерантность. Попандопуло устраивал под кетамином сеансы типа «раздеться догола и начать бегать вокруг своего дома». Меня посылали за ним гоняться, чтобы я его успокоил и втащил в дом. И как раз когда он был на кетамине, у него был проект «Музей смерти», который заключался в том, чтобы построить часовню экуменическую в центре криминального морга. И он стусовался с одним полковником — начальником этого морга. Тогда и я, сын дяди Васи и дочка Попандопуло пришли туда на «практику». Это была «педагогическая практика». Мы туда ходили, смотрели на трупы разной стадии разложения и насилия, и считалось, что это делает из нас безупречных воинов. А потом, видимо, Попандопуло отпугнул этого чувака — полковника. Дело было вовсе не в постройке, а просто когда Попандопуло начал ширяться кетамином, он стал приходить на встречи с этим полковником со шприцом. Полковник сидит с ним разговаривает, а Попандопуло вдруг достает свой шприц — тынь! Мужик так типа: ну ладно! То есть этот проект, как и все остальные, не был закончен. На самом деле это все очень смешно. Откуда ты эти легенды знаешь? Кто был передатчиком этих легенд.

В:Многие добрые люди рассказали.

А:Просто это такая реклама. Любое событие узнаваемо, но оно перевернуто с ног на голову. Это все не совсем так было, как там у тебя написано. Например, эта история про людей, когда он сидел в соломенной шляпе и курил сигару, — люди, которые пришли, это были не индейцы, это были айны. Это коренные жители Японии. Очень серьезные люди. Айнские шаманы, айнский вождь, Это был священный бег, в котором я стал как бы главной затычкой в бочке.