Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

Г:Мне кажется, откуда смотря отвечать. Если отвечать, например, из аджны, с позиции аджны, по необходимости я готов стреляться, что это общечеловеческий архетип.

В:Ты — первый мне известный человек, который за свои слова готов стреляться…

Г:При необходимости. Но необходимость определяю я. С другой стороны, я сейчас утверждаю, со всей высоты своего опыта, что это одна из возможных систем описания, один из возможных текстов описания.

В:Как тогда ты, человек западный, европейский, бывший инженер ЖЭКа, попадаешь в индуистскую систему мироописания? Почему? Никогда с ней не сталкивавшийся и даже в корнях не имевший предков…

Г:Если попробовать найти этому объяснение на уровне первой чакры, то я бы не должен попасть бы туда, у меня другая культура, я православный, крещеный, у меня в семье никто не этим не интересовался никогда. И здесь вроде бы нет ответа. Но с другой стороны, в этот исторический период, был всплеск, свадхистанная как бы энергетика пошла, индуизм в частности, эти системы описания, эгрегорные символы ринулись в Россию. Это ведь восемьдесят девятый год…

В:Да, был такой всплеск. Книги Шри Ауробиндо, Мартынова появились…

Г:И эти энергии. Причем Золотов, как я сейчас считаю, — он прекрасно своей системой стимулирует переход из первой чакры во вторую — доминанты восприяия, — что, собственно, со мной и произошло. Я в энергетический эгрегор влип, в тот, который на данный момент, в данном месте доминировал. Как оказалось потом, это достаточно типичная система описания событий данной тусовки.

В:Вот здесь мы циклически подходим к тому, о чем мы говорили в начале.

Г:Этим языком пользовались все вокруг, и наверное, где-то бессознательно я это слышал, может быть, даже и читал, просто не помнил, потому что не мой язык, не влип в него. Но это существовало, и стоило мне попасть в адекватную этому языку атмосферу, и энергетика моя, моя доминанта на этом языке увидела эту реальность.

В:В коллективном бессознательном был всплеск этой символики.

Г:Был всплеск, да. Локальная ситуация тоже этому способствовала, и я туда попал. И вот где-то на третью-четвертую ночь на семинаре это случилось, а чуть ли не в первый день была практика свечи. Нужно было выйти, ответить на любые вопросы. За меня поручались. Клейн поручился.

В:Что значит поручались? Что это за практика?

Г:Это как бы ритуал для данной тусовки. Человек встает на стул, на табуретку. Рассказывает о себе, называет себя, отвечает на вопросы любые, дурацкие, умные вопросы, насколько он может. А потом уже кто-то из старичков, кто бывал на семинарах — инициация, принятие в семью — подходит и говорит: да, я за него поручаюсь.

В:А к чему это обязывает того, кто за тебя поручился?

Г:Ну, как куратор. Теперь этот человек готов меня вводить в среду, рассказывать, какие там правила, обычаи, помогать.

В:То есть Клейн оказался твоим куратором.

Г:Да, Клейн оказался моим куратором. Где-то на шестой день или на пятый приехал Чистяков, — оказалось, что он тоже не проходил свечку, и за Чистякова поручился я.

В:Подожди, Чистяков уже был один из ведущих…

Г:Да. Чистяков был уже старше, круче, чем Клейн, и он вел семинар дальше, а Клейн был уже как бы помощником. За Чистякова поручился я, у нас образовалась интересная как бы триада. Клейн, я, Чистяков. И потом мы несколько лет пересекались. Поэтому я их, мне кажется, достаточно неплохо узнал.

В:Наверное, случай, когда такое мощное переживание было у человека, незнакомого ни с чем, стимулированное этой практикой, — не единственное. Наверное, разного уровня переживания происходили. Сам подход Золотова, его семинаров мне опосредовано знаком, — очень многие техники были привнесены в практику, которой мы занимались, Егором году в девяносто первом-втором. И, действительно, могу подтвердить, что переживания случаются в результате этих практик очень сильные и разнообразные. Но вот что я у тебя хочу в связи с этим спросить. Вопрос мой навеян слухами и ты их либо развеешь, либо нет. Вопрос такой: при всей мощи раскачки психических процессов, энергетических процессов, по слухам, это приводило не только к катарсическим явлениям, но и к реальному «съезду крыши» и, так сказать, к прочим не очень счастливым исходам. Так ли это, и окупается ли тогда тысяча кирпичей, упавших на людей, одним просветленным?

Г:Понятен вопрос. Однозначного ответа у меня нет. То есть опять если с разных позиций смотреть, то ответы разные.

В:Но были случаи, ты согласен?

Г:С точки зрения кого? Мне неизвестно ни одного случая, когда прямо с семинара Золотова экстренно увозили кого-то в психушку. С другой стороны, «съезд крыши», изменение сознания, наверное, это не секрет и для тебя, что это практически неотъемлемая часть любого семинара глубокого погружения. «Измененка» наступает. Переживает это каждый по-своему.

В:Я имею в виду ту измененку, за которой идет уже патология.

Г:Кто решает, что такое патология? Вот пример. Мелиховка — под Ростовом семинар был. По легенде золотовской, это был один из самых мощных семинаров. Я в нем участвовал в качестве декана. Ну, третьего человека. Этот семинар в основном вел Чистяков, я у него был правой рукой. На несколько дней приезжал Золотов на этот семинар, — первый человек. Это где-то порядка ста сорока участников семинара, и каждый день где-то порядка трехсот человек посетителей, желающих полечиться, причем со всех окрестных украинских и, ростовских сел, — люди, просто прослышав, что приехали экстрасенсы (а лето девяностого года — это была самая, видимо, волна популярности этого), — шли полечиться, желая, по возможности на халяву. И мы с Чистяковым, видя такую ситуацию, что как бы есть запрос, пошли навстречу этому запросу. Выкинули лозунг. И все желающие, участники семинара, кто имел какой-то опыт, кто думал, считал и чувствовал, что у него есть уже готовность и личная сила…

В:А это в большинстве своем были люди, приехавшие первый раз…

Г:Первый раз, хотя среди них было много целителей народных, которые думали, что они готовы целить, у всех хватило наглости. Они сказали: да, мы готовы. Мы всех мобилизовали. Набралось из ста сорока человек шестьдесят желающих.

В:То есть люди уже были повернуты на то, что шашку в бой и поехали.

Г:Да. Потому что как бы золотовская система это как раз то, что ты описывал. Не они лечат. Через них идет. Я как целящий должен быть уверен, что через меня идет то, что нужно, и не сопротивляться, просто пропускать через себя. А дальше не важно, как. Из них были сбиты бригады. У кого не хватало уверенности, вдвоем, втроем, вчетвером собирались. Один хорошо оперирует, эксперт это тот, кто принимает хорошо, оператор тот, кто хорошо дает. Кто-то хороший оператор, кто-то хороший эксперт, они спариваются, и вперед. Эксперт экспертирует, оператор лечит. «Так, у нее что-то с печенью» — «Сейчас мы в печень направим червячка, который выест все плохое». Визуализируем червяка, запускаем червячка. «Ну как?» — спрашиваем у эксперта. «Лучше!» Самое смешное, что толпа народу каждый день прибывала. Потому что люди уходили с очень большим облегчением. Эффект был налицо.