Эдвард Бич - Вокруг света под водой (сборник)

Эти и подобные им высказывания не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное.

Приоритет на подледное плавание по праву принадлежит советским подводникам. При этом первое в истории подледное плавание было совершено в 1938 году не ради рекорда и уж совсем не с военными целями. Советская подводная лодка «Народоволец» («Д-3») под командованием Виктора Николаевича Котельникова получила почетное задание: следовать к первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс-1» и снять со льдины отважную четверку папанинцев. Встретившись в Датском проливе с ледяными полями, Котельников с целью подготовки подводной лодки к форсированию ледяных преград погрузился и на глубине 50 метров прошел под ледовой перемычкой шириной около полумили.

А в 1940 году во время войны с белофиннами подводная лодка «Щ-324» под командованием одного из трех первых Героев Советского Союза — капитана 3 ранга Коняева, возвращаясь в базу из боевого похода, форсировала подо льдом пролив Сёдра-Кваркен. Чтобы не выдать противнику маршрутов форсирования Кваркена нашими подводными лодками и обезопасить свой корабль от налетов вражеской авиации, командир провел «Щ-324» под сплошным льдом. Около 10 часов шла наша «щука» подо льдом и всплыла, ломая лед толщиной 10, а местами — 25 сантиметров.

В том же году советская подводная лодка под командованием капитана 3 ранга Зайдулина за одну навигацию прошла Северным морским путем из Архангельска во Владивосток.

Первым подледным плаваниям и ледовым походам советских подводных лодок предшествовали годы напряженного, самоотверженного труда советских поморников-моряков и летчиков, проложивших и освоивших великий русский Северный морской путь, а также наших подводников, которые задолго до американцев вышли в высокие широты Арктики. Советские люди уверенно и настойчиво покоряли Арктику. Целью их было освоение новых путей, обогащение мировой науки новыми сведениями об Арктике. А в годы войны в боевых походах советские подводники умело использовали опыт ледовых походов и в тактических целях.

Пригодился этот опыт и экипажам наших атомных подводных лодок в их плаваниях к Северному полюсу.

Таким образом, история опровергает версию о том, будто бы первооткрывателями подледных глубин были немецкие и американские подводники.

Итак, книги о плаваниях американских подводных лодок, изданные, несомненно, с ведома и под строгим контролем Пентагона, носят резко выраженный рекламный характер и грешат многими недостатками. Вместе с тем, написанные специалистами — командирами подводных лодок, непосредственными участниками бесспорно сложных походов, они представляют интерес.

Очерки о походах, помимо воли и желания их авторов, раскрывают перед читателем истинные, агрессивные цели американских «исследований» Арктики, знакомят с некоторыми взглядами военного руководства США на использование атомных подводных лодок.

Читатели найдут в этой книге немало полезных сведений по вопросам управления подводной лодкой в условиях плавания под мощными паковыми льдами и при всплытии в полыньях среди арктических льдов и ряд других сведений специального характера.

Авторы рассказывают в популярной форме об устройстве атомной подводной лодки, ядерной энергетической установки, о радионавигационных системах и о других специальных устройствах, обеспечивающих плавание подводной лодки подо льдом.

Многие страницы, рассказывающие о лихорадочной погоне за сенсацией, во имя которой ставится под угрозу жизнь человека, а иногда и всего экипажа, поведают советскому читателю о звериных законах американской действительности, проникающих даже сквозь толщу паковых льдов и прочный корпус подводной лодки.

Поздно вечером 1 февраля 1960 года «Тритон» возвратился в Нью-Лондон, все испытания были завершены, и мы надеялись, что теперь уже ничто не помешает нашему первому большому плаванию совместно с крейсером «Нортгемптон» в районе Северной Европы.

Когда я, закончив швартовку «Тритона», спустился с мостика, на моем столе лежал немного помятый и запачканный конверт, адресованный мне.

Настоящим проклятием современного флота является поток бумажной переписки. Поэтому все офицеры с самого начала своей службы вырабатывают навык определять с ходу, какими бумагами нужно заняться немедленно, а какие можно отложить. Естественно, что и для меня нетрудно было установить, что появившаяся в этот день на моем столе записка, написанная от руки, была более важной, чем мешки тщательно отпечатанной на мимеографе служебной почты, которые корабельный почтальон с трудом втащил с причала несколько минут тому назад.

В записке было всего несколько слов:

«Командующий подводными силами Атлантического флота хочет знать, сможете ли Вы быть в Вашингтоне 4 февраля. Срочно свяжитесь по телефону».

Утром 4 февраля я прибыл в кабинет заместителя начальника штаба ВМС по оперативным вопросам. Вызов командира подводной лодки к заместителю начальника штаба ВМС никогда нельзя было считать обычным явлением, но теперь, как только я вошел в кабинет, мне сразу стало ясно, что этот вызов связан с необходимостью обсудить что-то очень важное и весьма необычное. На большом столе были разложены карты, а кроме заместителя начальника штаба ВМС адмирала Бикли в кабинете находились еще два адмирала и несколько других старших офицеров. Некоторых из них я знал, а некоторых видел впервые. Адмирал Бикли, сидевший в центре, рассматривал одну из карт. Подняв на меня глаза и дождавшись, когда я плотно закрыл за собой дверь, он спросил без вступлений:

— Бич, в каком состоянии находится ваш корабль?

Я заверил его в том, что «Тритон» находится в отличном состоянии и готов выполнить любое задание. Адмирал кивнул так, как будто и не ожидал другого ответа.

— Садитесь, — указал он на место за столом напротив себя.

— Бич, — продолжал он, — вы скоро должны выйти в свое первое после подъема флага плавание. Может «Тритон» вместо намеченного плавания обойти вокруг земного шара под водой?

Мне показалось, что комната закачалась. Нервно откашлявшись, я произнес:

— Да, сэр.

Это было все, что я мог сказать.

— Когда вы сможете выйти? — продолжал адмирал, не обращая внимания на мое замешательство.

— По плану мы должны выйти в море шестнадцатого февраля, и мы будем готовы к этому сроку.

Поход в Северную Атлантику, к которому мы так долго и так старательно готовились, заменялся походом гораздо более волнующим и захватывающим. Одной из задач похода было проведение океанографических и гравитационных наблюдений на всем пути вокруг земного шара; ясно, что подводная лодка в подводном положении была наиболее подходящей платформой для таких наблюдений.