Николай Яковлев - Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль

Футида небрежно, будто речь шла об обыкновенном задании, объяснил: за набором высоты 2000 метров резкое снижение, с интервалами в 500 метров торпедоносцы проскальзывают через узкую долину, проходят на высоте 40 метров над Кагосима, выскочив к заливу, с 20 метров сбрасывают воображаемые торпеды. Затем отход и снова все сначала. И так день за днем. Добрые жители Кагосима всерьез задумались над дисциплиной на флоте, а квартал публичных домов города заметно оживился: молоденькие пилоты очень дерзки. Крестьяне в других местах тренировки летчиков негодовали: перепуганные самолетами на бреющем полете куры перестали нестись.

Тем временем с меньшим шумом прошла подготовка бомбардировщиков. Путем проб и ошибок Футида установил: оптимальная высота бомбометания с горизонтального полета - 3000 метров, лучше работать не уставными девятками, а пятерками самолетов. До 70 процентов бомб поражали цели. Что до пикировщиков, то Эгуса доказал и показал - нужно сбрасывать бомбы и выходить из пике на высоте 450, а не 600 метров, как было принято по уставу. Точность выше! Приняли. В разгар боевой подготовки летного состава Ямамото как-то с удовлетворением произнес: "Да, на Объединенном флоте есть адмиралы, настроенные против удара по Пёрл-Харбору. Вероятно, лучше полагаться на молодых офицеров, которым можно доверять".

Эти молодые решали все на свой страх и риск. Действия торпедоносцев оказались бы совершенно бесполезными, если бы американские корабли были защищены противоторпедными сетями. Сколько ни бились, проблему решить не удавалось. Но не отменять же удар торпедоносцев! Футида и Мурата нашли решение: несколько летчиков должны направить свои самолеты в борт кораблей и ценой своих жизней проделать в сетях большие отверстия для торпед следующих самолетов. Гэнда одобрил идею, которую они решили довести до сведения пилотов на последних инструктажах.

В начале ноября 1-й воздушный флот почти в полном составе провел маневры. Воспользовавшись тем, что оперативное соединение впервые собралось вместе в заливе Ариаке, поблизости от Кагосима, Нагумо вызвал на флагманский авианосец "Акаги" начальствующих лиц со всех кораблей. Он обратился к ним с короткой речью: "Судя по дипломатической обстановке, война с Соединенными Штатами, кажется, неизбежна. В этом случае мы нападем на американский флот на Гавайях. Хотя не все детали операции уточнены, капитаны I ранга Гэнда и Футида составили общий план. Сейчас они объяснят его вам. Если после их объяснений у вас будут вопросы, вы вольны спрашивать". Толкам и пересудам среди офицеров пришел конец - они впервые услышали: цель - Пёрл-Харбор. Всеобщий восторг...

3, 5 и 7 ноября авианосцы, уйдя на 200 миль от побережья, поднимали в воздух самолеты, которые "атаковали" линкоры Объединенного флота, стоявшие в заливе Ариаке. План атаки на Пёрл-Харбор воспроизводился во всех деталях, включая бомбежку наземных аэродромов. Футида вел атакующих, Гэнда с группой офицеров на борту объектов "атаки" придирчиво наблюдал, отмечая успехи и промахи. После атаки авианосцы принимали самолеты и возвращались на стоянку флота в залив Ариаке. Следовали многочасовые беспощадные разборы маневров. Гэнда, впрочем, никогда не удавалось удовлетворить, он без труда находил все новые поводы для недовольства.

Если теперешние огорчения Гэнда во многом были все же надуманными, то Футида рвал и метал. И по очень серьезной причине. Сложность операции в его глазах усугубилась во много раз - в ноябре Футида узнал, что обожаемый кумир адмирал Ямамото санкционировал участие в операции еще подводных лодок. Выяснились подробности поистине поразительные.

Когда в сентябре был принят предварительный план удара по Пёрл-Харбору, в нем предусматривалось выдвижение японских подводных лодок в гавайские воды. Теперь оказалось, что командование подводного флота, с нетерпением ожидавшее войны, внесло в план свои коррективы: лодки должны не только подстерегать врага, но и принять участие в нападении на американский флот в самой гавани Пёрл-Харбора.

К этому времени были построены и прошли испытания карликовые подводные лодки. Утлое суденышко водоизмещением 46 тонн с экипажем из двух человек несло две торпеды и имело ограниченный запас хода - около 100 миль при скорости в 4 узла. Однако предусматривалось, что в случае необходимости эта подводная лодка могла идти в погруженном состоянии 50 минут со скоростью 19 узлов. Их доставляли к месту действия большие подводные лодки-носители. Осенью 1941 года японский флот имел пять сверхмалых подводных лодок. На океанских подводных лодках типа "И-24" позади рубки были установлены стальные зажимы, замками которых управляли изнутри судна. Этими зажимами сверхмалые подводные лодки и крепились к лодкам-носителям.

Хотя возможности карликовых лодок вызывали самые серьезные сомнения, подводники настойчиво просили Ямамото разрешить использовать их в день нападения на Пёрл-Харбор. Ямамото усматривал в этом больше вреда, чем пользы: он опасался, что присутствие подводных лодок, которые должны подойти к Гавайским островам заблаговременно, может быть обнаружено американцами, что сорвет внезапность удара авиации. Но подводники буквально ходили по пятам за адмиралом. Как заметил Ямамото, "если они войдут в бухту, то никогда оттуда не вернутся, и такой вход в бухту не вызывается необходимостью"{23}. Однако в конце концов подводники взяли верх.

Эту слабость Футида никогда так и не простил Ямамото. Он никак не мог понять своего рода стариковской привязанности адмирала к подводным лодкам. Логика Футида была безупречной: если атака с воздуха удастся, зачем подводные лодки? Если авиация не преуспеет, какая польза от пяти "труб", как именовали карликовые подводные лодки на своем жаргоне офицеры флота. Но одно не вызывает сомнения, серьезно предостерегал Футида, американцы неизбежно обнаружат подход подводных лодок к Гавайям, что может сорвать внезапность всей операции против Пёрл-Харбора.

Оказалось, однако, что усилий Футида недостаточно, чтобы сломить традиции флота. Он не переспорил и не убедил адмиралов.

Автору и горячему стороннику плана - капитану Найодзи Иваса - была оказана высокая честь лично руководить действиями карликовых лодок. Ямамото внес лишь одно изменение: решение о входе в гавань должно быть принято самостоятельно командой лодки, а командиры лодок-носителей получили приказ принять на борт оставшихся в живых после атаки. Экипажи карликовых лодок пропустили слова Ямамото мимо ушей. По традиции древних японских воинов молодые моряки сознательно шли на смерть. "Мы опадем, как цветы вишни на землю", - объяснил впоследствии младший лейтенант Кацуо Сака-маки{24}, единственный уцелевший из десяти подводников, принявших участие в атаке на Пёрл-Харбор. "Но ведь каждый из моих летчиков имеет больше шансов, чем 50 на 50, умереть за императора", - горячился Футида.