Борис Соколов - Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи

Певица Лидия Андреевна Русланова, арестованная в 1948 году вслед за мужем генерал-лейтенантом Владимиром Викторовичем Крюковым, на вопрос следователя: «Что за ссора была между вами и Жуковым?» показала: «На именины Максима Дормидонтовича Михайлова (баса Большого Театра; не менее знаменитого, чем Русланова. — Б. С.) я приехала после концерта. Все были изрядно навеселе. Я этого не учла. Начала шутить, острить, рассказывать анекдоты. И вдруг Жуков оборвал одну из моих острот, причем как-то резко, по-солдатски. Я обиделась. Да и у других гостей настроение испортилось. Но Жуков этого не заметил: в тот вечер он увлекся молодой женой одного генерала и все время с ней танцевал. Потом они вышли в коридор и надолго пропали. И этот генерал, и все остальные сидели как вкопанные, только Александра Диевна, заподозрив неладное, отправилась в коридор (генерал-то наверняка все понял, но в коридор не пошел, предпочитая оставаться с рогами, зато при погонах! — Б. С.) — и натолкнулась на целующуюся парочку. Александра Диевна тут же подняла шум: „Вы только подумайте, я выхожу в коридор, а он целуется с чужой женой!“ Генерал сидел не шелохнувшись. А Жуков попытался превратить все в шутку. „Ну что тебе, жалко, если я ее один раз поцеловал?“ — улыбнулся он Александре Диевне. Так все и закончилось. К этому моменту я тоже перестала дуться — и веселье пошло своим чередом». В правдивости этих показаний трудно усомниться.

В свете рассказанного Руслановой и вдовой Конева с большим доверием начинаешь относиться и к заявлению жуковского адъютанта Алексея Сидоровича Сёмочкина, написанному в следственном изоляторе МГБ. По утверждению И. Мастыкиной, в архиве госбезопасности «до сих пор хранится заявление адъютанта Жукова Сёмочкина, в котором он обвиняет своего начальника в разврате с женщинами в служебном кабинете, после чего тот будто бы награждал их орденами и медалями». Опубликован жуковский ответ на эти обвинения, представленный секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Жданову 12 января 1948 года: «Обвинение меня в распущенности является ложной клеветой, и она нужна была Сёмочкину для того, чтобы больше выслужиться и показать себя раскаявшимся, а меня — грязным. Я подтверждаю один факт — это мое близкое отношение к Захаровой, которая всю войну честно и добросовестно несла свою службу в команде охраны и поезде Главкома. Захарова получала медали и ордена на равных основаниях со всей командой охраны, получала не от меня, а от командования того фронта, который мною обслуживался (замечательный глагол! — Б. С.) по указанию Ставки. Вполне сознаю, что я также виноват и в том, что с нею был связан, и в том, что она длительное время жила со мною (да, слаб оказался маршал, предал ту, которую любил и которая его любила; правда, здесь им двигал страх не только за карьеру, но и за саму жизнь: Георгий Константинович опасался, что Сталин собирается отправить его „в штаб Тухачевского“. — Б.С.). То, что показывает Сёмочкин, является ложью. Я никогда не позволял себе таких пошлостей в служебных кабинетах, о которых так бессовестно врет Сёмочкин. К-ва действительно была арестована на Западном фронте, но она была всего лишь 6 дней на фронте, и честно заявляю, что у меня не было никакой связи».

В объяснении Георгия Константиновича сразу бросаются в глаза некоторые несообразности. Действительно, Лиду Захарову, как и других людей из охраны и обслуги Жукова, награждало командование того фронта, где в тот момент находился маршал, но без жуковского участия такие дела все равно не делались. Как все это происходило, рассказал на следствии уже упоминавшийся друг Жукова генерал Владимир Викторович Крюков: «Все мы старались перещеголять друг друга, на всё лады восхваляя Жукова, называя его новым Суворовым, Кутузовым, — и Жуков принимал это как должное. Но особенно ему нравилось то, что Русланова прилюдно стала его называть „Георгием Победоносцем“. Надо сказать, что он не забывал нас поощрять. В августе 1944-го, когда Жуков был представителем Ставки на 1-м Белорусском фронте, я пожаловался ему, что меня обошли наградой за взятие города Седлец. Жуков тут же позвонил Рокоссовскому и предложил ему представить меня к награждению орденом Суворова 1 степени. Это указание было незамедлительно выполнено, и я был награжден. Точно так же, превысив свои полномочия, он наградил и мою жену Русланову. Когда Жуков стал Главкомом сухопутных войск, он взял меня к себе и назначил начальником Высшей кавалерийской школы. Он же помог мне получить еще одну квартиру, третью по счету».

Историю своего награждения поведала на допросе Русланова: «Справедливости ради я должна сказать, что если бы не была Женой Крюкова и не была лично знакома с Жуковым, то навряд ли меня бы наградили орденом. А получила я его во время празднования годовщины со дня организации корпуса, которым командовал Крюков. На праздник был приглашен Жуков, командующие армиями Рыбалко, Федюнинский и другие. На параде я не присутствовала, так как занималась подготовкой к банкету. И вдруг за мной приехал адъютант Крюкова и сказал, что меня просят на трибуну. Когда я поднялась на трибуну, ко мне подошел генерал Телегин и объявил, что по приказу Жукова я награждаюсь орденом Отечественной войны 1 степени… Как я поняла со слов Крюкова, решение наградить меня у Жукова возникло неожиданно. Когда маршал увидел проходившую мимо Трибуны батарею „катюш“, построенную на мои средства, он спросил, награждена ли я каким-нибудь орденом. Когда ему ответили, что я никаких наград не имею, Жуков распорядился меня наградить. Здесь же был отпечатан приказ — и я получила орден. Откровенно говоря, мне было как-то неловко, что я получила орден не обычным порядком, а как-то по-семейному». Так появился приказ от 24 августа 1945 года, подписанный Жуковым и Телегиным: «За успешное выполнение заданий Командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество, за активную личную помощь в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами — награждаю орденом Отечественной войны 1 степени Русланову Лидию Андреевну». Дело закончилось тем, что в июне 47-го года Жуков получил партийный выговор за неправильное награждение артистски, а бывший член Военного Совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Константин Федорович Телегин тогда же за награждение Руслановой был не только наказан в партийном порядке, но и уволен из рядов Советской Армии.

Не берусь судить, соответствуют ли фронтовые концерты Руслановой и ее денежные пожертвования на батарею «катюш» статусу ордена Отечественной войны, да еще и 1 степени, или нет. Это и неважно. Важнее другое. Крюков был старый друг Жукова. Когда в Белоруссии Георгий Константинович командовал 4-й кавалерийской дивизией, Владимир Викторович командовал в этой дивизии полком. Вот и захотел Жуков порадовать друга — в годовщину создания крюковского корпуса наградил его жену и свою искреннюю почитательницу высоким военным орденом. Без всяких представлений, мгновенно, одним росчерком пера. И точно так же Георгий Константинович мог наградить любую из своих фронтовых любовниц.