Георгий Гачев - Как я преподавал в Америке

С теплым чувством Георгий Гачев

ЖИЗНЬ = ИСКУССТВО САМОВОСКРЕШЕНИЯ

22.11.91. Кажется, подвоскрес. Жизнь = искусство воскрешения. Самовоскрешения. Снова СТОИТ на писание — книжки английской. Сегодня, пожалуй, начало стану писать. За четыре дня свободных подведу фундамент сей.

24.11.91. Ну, допрыгался я — до геморроя! Именно допрыгался: вчера решил не на велосипеде растрясать голову свою, а бегом и скоком. Потому что на велосипеде руки скованы, а мне их надо двигать, ибо жестянеет ладонь после часов писания ручкой, что приходится сейчас делать, пиша книгу по-английски. И с большим нажимом вчера бегал и прыгал — и вот утром просыпаюсь: что это за неудобство в заду, в анале? Уж не полезло ли что само? И вот — блямба выскочила! Как ее теперь загнать назад? Помню, как в 1978 году я ее загнал — голоданием 8 дней. И с тех пор не было. А тут как?

Вот как организмус уже — что Тришкин кафтан: начнешь латать одно: вот руку — отдерешь другое: вот жопу… Ну ладно, все ж сидеть можно, и начну писать. Вчера аж 25 страниц написал за день — начало книги. Продолжим.

Созвонился вчера с Виктором Потаповым — наш внешторг- экономист, кто, захваченный Федоровым Светланы на ее лекции, переменил жизнь. Св. его свела с Грейс — и вот он американец, бизнес с Союзом делает. Говорит, что скоро доллар будет стоить 200 руб., так что везти туда деньги, и не бояться. Видел Светлану неделю назад: выглядит хорошо, слава богу! Моя страна она!

Тут появилась Дубровка, хорватка любовница N. (говорят); на мое место в следующий семестр заступит и в квартире будет жить после меня. Милая женщина, большая баба — как Светлана; моего романа. Но как представишь, что чужой заповедник, что N. туда ходил, сразу тошнит ее представлять с собой. Только свое, милое, чистенькое, Светланино лоно!.. А эта, видно, не прочь. Когда шли в театр на «Дон Жуана» позавчера (Присцилла милая вела), Дубровка как бы между прочим спросила: «А у Вас в Москве кто — есть?» — видно, полагая меня одиноким. И так бы тут естественно сойтись на время двум одиноким…

— Да, жена, двое дочерей. Жена — просторная белая баба! Из пены, водо-воздух, как Афродита. Много женщины в ней.

— Как говорил один человек: «Хорошего человека должно быть много», — она, усмехаясь.

Я догадываюсь, кто бы это мог сказать: N., перефразируя «хорошенького — понемножку». И представляю ситуацию, в какой он мог это сказать: обнимая ее, большую белую женщину. Хотя она — не белая, а смугловатая, балканка…

Ой, хорошо уже! Сегодня переспал — с помощию тазепама, взял реванш за вчера, когда проснулся в 5 — и с 6 сел работать. Вот: верху весело от выспавшести, и ум бодр. А жопа — в страдании. Так вот — баланс добра и зла. Ну что ж: порядок вещей. «Се ля ви». И как мои студенты удивились, осознав, что сами французы так не говорят, а это иностранцы свое филистерство сей формулой означают.

РАБОТА «НАЛЕВО»…

25.11.91. Все-таки немножечко отдумаюсь сперва. А то уж разогнался работать сразу на сторону — от себя! Вот ведь как уж в моей бухгалтерии стало: то, что для всех — истинная РАБОТА: писание книги для людей, — для меня — НАЛЕВО, так себе, отлынивание от главного делания! Но увлекает, азарт появился — вроде получается. Уже половину начала, первой части — общей, похоже, накатал: 45 страниц уписистых. Может, и успею. Давай!

Геморрой тоже поумалил за вчера: стал вгоняться внутрь — особенно выжиманиями на руках: сразу внутренние мышцы жопы врабатываются и всасывают. Ничего! Живем! Солнышко. Поехали!

11 ч. Сейчас проект письма напишу в «Ардис».

25 ноября 1991 Миддлтаун

Глубокоуважаемая госпожа Эллендеа Проффер!

По совету Присциллы Мейер, на кафедре которой я в сей осенний семестр веду два курса: «Национальные образы мира» по-английски и «Русский образ мира» по-русски, обращаюсь к Вам с предложением об издании книги «Национальные образы мира» на английском и русском языках. Ее текст будет готов на английском к концу моего пребывания здесь (20 декабря). Я более всего заинтересован в английском издании: пора высунуть верхушку моего айсберга на мировую ярмарку. Но такая книга, где компактно дана панорама национальных миров зарубежных (для России) стран, может разойтись и на русском языке — ив «Союзе», и в Европе, и в Израиле, и в США: у меня уже есть достаточно широкий читатель и в «метрополии», и в «эмиграции». Если эта затея заинтересует Вас, дайте мне, пожалуйста, знать (адрес указан, телефон: (203) 347-71-11). Русский текст я сам сделаю по возвращении в Москву 30 декабря — за два месяца и мог бы переслать.,

К Заявке я прилагаю текст лекции, которую я здесь уже читал в Дартмуте, Амхерсте, Миддлтауне. Еще буду в Йеле и приглашен 12 декабря читать ее в Кеннан-центре в Вашингтоне. Эта лекция дает представление об идеях и стиле книги. Прилагаю также ряд материалов о себе — для ознакомления.

Сердечно Ваш Гачев Георгий Дмитриевич.

26.11.91. О, милое мое дело! Как я тебя забросил! Все — «работаю!» Ох, америкашки! Сегодня, докладывая Французский мир и нежно про их кожу, столь сенсуальную, электрическую, рассказывая, — про этих грубых работяг с презрением подумал: их кожа — груба, дубова, все тело — орудие труда, а не утех. Дурачье грубое! И — профессионалы узкие! Вон позвонил в издательство «Шарп», где кусок из моего «Синявского» [11] [11] Из моего текста: Андрей Синявский — Абрам Терц и ихний роман «Спокойной ночи». Исповесть. — Московский вестник. — 1989. — № 1. переводят. Патриция Кольб посетовала: у нас специалисты, что на компьютерах социологию считают, а у вас — Ренессанс!

В русском классе — Чаадаева Первое философическое письмо разбирали. Какой гениальный текст — на все времена России! И сейчас — как про нашу ситуацию.

Я начал так: мы — как в детективном романе: нам уже дан конец России: персонаж — убит. Теперь начинаем разматывать: как же это случилось, какие действовавшие силы и идеи привели?..

Но также и понял, что то, о чем сетовал Чаадаев: отсутствие преданий страстной молодости, — уже Россия заимела: три века с Петра, включая и советчину, — вот будет эпос России, включая и Ленина, и Сталина. Вот пассионарная полоса, мифология и преданья, золотой набор на легенды и мифы. Как и в Греции — жестокие ж дела тоже вошли в мифы: Пир Фиеста — как наш ГУЛАГ. Минотавр = Сталин и т. д.

Но как быстро все и глупо разрушили — преемственность! И снова без преданий и с нуля. Как Чаадаев: может, мы не способны к историческому процессу? Нуда: процесс = эволюция, а у нас — революция, разрушения, разрывы.

Ладно. Все жевать хочется что-то. Кукурузы зерна, яблоки. То-то американцы все время жуют — «чипсы» от нервов в работе, верно…

27.11.91. Неужели удача? Позвонил вечером Боб Эдварде и сказал, что он уже положил на компьютер две мои главы: Грецию и Италию — за два дня. Ему нравится, ждет еще — и загорелся энтузиазмом, а о деньгах и говорить не хочет. Вот русский человек в Америке! Неужели заразился, занимаясь Россией, жертвенностию? Присылает приглашение от своего университета. Слишком густо у меня получается в декабре. Но к нему — надо. Удивился он даже, что у меня так хорошо по-английски написано.