Дмитрий Колокольцов - Экспедиция в Хиву в 1873 году. От Джизака до Хивы. Походный дневник полковника Колокольцова

Наконец, после долгих объяснений, мой Семён сказал, что он сохранил мне две бутылки воды, а третью выпил сам с татарином. Когда он подал мне бутылку с водою, обшитую [28] кошмою, я не могу сказать, что я чувствовал… Прильнув губами к горлышку, я стал пить прямо из бутылки: вода была тёплая, как из кострюли, не смотря на то, я невольно хватил много; но потом, опомнился, сел на свой оставшийся тюк и сидел, как сидел Марий, на развалинах Карфагена…. В это время пошёл сильный говор о том, что мы всё-таки будем продолжать следование и уйдём в ночь; что приказано зарывать, истреблять и жечь все лишние вещи и что всё тяжести будут рассчитаны на наличное число годных верблюдов; притом, чтобы не обременять этих обессиливших животных, решено было, что каждый верблюд понесёт половину того, что он нёс прежде, а пожалуй и того менее. Некоторые предметы, действительно, стали зарывать в землю, и вслед за тем, запылали и истребительные костры. Я также, как и другие, сам стал отбирать свои вещи, предназначенные мною к уничтожению: сперва зарыл железную кровать, потом сжёг свой столик, табуреты, палатку, шинель, тюфяк от кровати, несколько кошем, оставив для себя только одну кошму и одну подушку и под конец истребил ещё несколько вещей из платья и даже из белья….

Вид отряда был довольно мрачный: изнурённая жарой и жаждой часть людей сидела в задумчивости, ожидая чем разрешится наше положение, другая старалась найти во сне успокоение от физических и нравственных страданий. Картина эта освещалась бледным светом луны, взошедшей в одиннадцатому часу ночи над этой необозримой песчаной пустыней: она равнодушно взирала на то, что творилось, ни в ком не принимала участия, для всех одинаково светила…

Вдруг, с песчаного холма, на котором стоял командующий войсками, с главной квартирой, сбегает кто-то и, с радостным криком, сообщает, что посланный джигит возвратился, отыскав колодцы с водою не далее семи вёрст отсюда!!.. Нужно было видеть тот момент, когда весь люд всполошился и вскочил с своих мест, услышав весть, приносившую с собою и бодрость духа, и силы к перенесению новых лишений, одним словом жизнь!

Известие это было привезено опять-таки человеком, который во весь поход приносил нам одну из самых громадных услуг своими сведениями, я говорю о нашем, так сказать, колоновожатом, подполковнике генерального штаба бароне Аминове. Грешно было [29] бы не отдать ему полной справедливости, так как человек этот был по истине мучеником своей походной деятельности.

Получив донесение об открыли колодцев в стороне от нашего расположения, командующий войсками командировал подполковника генерального штаба барона Каульбарса, с сотнею казаков и ротою 8-го линейного батальона, для занятия найденных колодцев. Отряду приказано было вьючиться и быть готовым к выступлению в первом часу ночи. Сам же генерал-адъютант фон-Кауфман с главною квартирою и вся кавалерия, которая к ночи прибыла к нам с урочища Хал-ата, опередили отряд и прибыли к колодцам часа чрез полтора; отряд же со всем обозом подошёл к нам лишь с восходом солнца.

Подойдя к колодцам, командующий войсками был встречен бароном Каульбарсом, который доложил ему, что на Алты-кудуке найдено шесть колодцев с водою, из которых один засыпан, и все глубиною от 16 до 20 сажен. Как бы то ни было, но находка эта была для отряда точно манною небесною в пустыне.

Как дать понятие о настоящей местности? Та же нескончаемая степь, но только с несравненно более глубоким и рыхлым песком; никакой растительности, ни травинки, ни малейшего признака жизни…. Вся эта местность вдоль и поперег пересекается барханами, оврагами и громадными наносами песку. Последний до того здесь рыхл, что нога углубляется в него, по крайней мере, на четверть аршина, а когда подует ветер, или завернёт ураган, то мятель, вздымая песок, творит такую тьму, что застилается солнце.

Едва только войска разместились на биваке и колодцы были распределены между частями отряда, как толпы солдат обступили их. Тотчас был водворён порядок: поставили часовых, назначили офицеров дежурить у колодцев, а штаб-офицеров главной квартиры наблюдать за последовательным порядком отпуска воды в части войск и разным чинам отряда. Имевшаяся в турсуках вода была также роздана войскам как для варки пищи, так и для питья и пойла лошадей, рассчитывая на то, что турсуки могут быть наполнены свежим запасом воды из колодцев на весь переход до Аму-дарьи.

Целый день был занят добыванием и отпуском из колодцев воды. Вычерпывание её с глубины до 20 сажен было весьма затруднительно, а между тем масса жаждущих солдат не давала [30] отбоя; независимо тех порций, которые отпускались в части для варки пищи, начали отпускать уже воду по запискам из частей и по прилагаемым именным спискам людей. Расход воды значительно превышал приход, т. е. накопление воды в колодцах. К вечеру же убедились, что не только изнурённые животные не могли быть вдоволь напоены, но что сами люди находились в ужасных страданиях от недостаточности отпускаемой им воды. Наконец, к довершению злополучия, докладывают, что завтра в эту пору, т. е. к ночи, в колодцах не станет ни капли воды. С самого утра и в продолжение целого дня не переставали работать над расчисткою засыпанного колодца и над отрыванием новых, но время прошло в напрасных тяжёлых трудах! Положение отряда становилось отчаянным.

Как быть, что предпринять? Как выйти из этого опасного кризиса?!.. Суждениям, толкам и пересудам не было конца; жаль только, что все мнения, в этом случае, были столь же различны, как различны сами люди, их высказывавшие.

Командующий войсками созвал тогда совет, на который собрались генералы, начальники частей, офицеры генерального штаба и, может быть, ещё некоторая из более опытных личностей в отряде. Не принадлежа ни к тем, ни к другим, я не был приглашён, а потому достоверно и не знаю, что там происходило, разве только по наслышке. Результатом же совещания было следующее распоряжение командующего войсками: отправить в ту же ночь всю кавалерию, всех артилерийских и офицерских лошадей, всех верблюдов отряда с турсуками и деревянного посудою, могущею вмещать воду, две стрелковых роты, одну роту 8-го батальона и полроты сапёров, под начальством генерала Бардовского, на место прежней нашей стоянки на Адам-крылгане, где тем же отрядом генерала Бардовского, несколько дней тому назад, отрыта была вода в изобилии.

Отправление этого отряда давало, во-первых, возможность остающимся на настоящем биваке войскам извлечь из имеющихся здесь колодцев совершенно достаточное для них количество воды, а во-вторых, отправляемые на Адам-крылган лошади и верблюды могли быть все досыта напоены и, в течение нескольких дней отдыха там, восстановить свои силы. Затем, наполнив водою все турсуки и деревянную посуду на Адам-крылгане, отряд генерал-майора Бардовского должен был вернуться к нам обратно, с тем, чтобы, напоив ещё раз лошадей из здешних уже [31] колодцев, немедленно выступить со всем туркестанским отрядом к Аму-дарье.