Лайон Де Камп - Лавкрафт: Биография

Несмотря на эти признаки литературного признания, Лавкрафт считал, что он не соответствует той литературе, которую хочет писать. Он желал «ухватить те трудно постижимые и неопределимые ощущения, способствующие созданию иллюзий о беспорядочных измерениях, реальностях и пространственно-временных элементах, которыми в большей или меньшей степени обладают все чувствительные и одаренные воображением люди… Это пытался сделать По, но ему недоставало особенного характера. Пытаюсь и я, и у меня есть характер, чтобы осознать, чего я добиваюсь, но мне не хватает мастерства для передачи читателю чего-то ценного». Он сетовал: «Да — жаль, что у меня нет энергии и вдохновения для написания хоть каких-нибудь из тех мириадов рассказов, что витают в моей голове, но зимой я на многое не способен!.. Как бы ни любил я свою родную землю Новой Англии, возможно, однажды мне придется переселиться — в какой-нибудь город вроде Чарлстона, штат Южная Каролина, Сент-Огастина, штат Флорида, или Новый Орлеан…» [480] Письмо Г. Ф. Лавкрафта А. У. Дерлету, 12 января 1930 г.; конец января 1930 г.; 18 февраля 1930 г.

Перед поездкой в Чарлстон в 1930 году Лавкрафт закончил черновик своего нового рассказа. Он взял его с собой и прочитал Лонгу в Нью-Йорке. Назвав его «Шепчущий во тьме», он вернулся домой полный решимости напечатать его, но завершил эту работу лишь в конце сентября 1930–го.

Приехав из Чарлстона в Нью-Йорк, Лавкрафт обнаружил запрос от Клифтона Фадимана, тогдашнего редактора издательства «Саймон энд Шустер». Фадиман интересовался, есть ли у Лавкрафта какие-нибудь романы на продажу. Лавкрафт ответил в своем обычном самоумаляющем стиле и получил следующий ответ:

«23 мая, 1930 г.

Уважаемый мистер Лавкрафт!

Весьма признательны вам за ваше письмо от 21–го числа. Боюсь, вы правы в том, что наш интерес к сборнику рассказов не будет очень живым.

Однако я надеюсь, что вы серьезно возьметесь за работу и создадите тот роман, о котором говорите. Если он окажется пригодным, то его тема [сверхъестественное] окажется скорее благом, нежели препятствием.

Искренне ваш,

Клифтон П. Фадиман

„Саймон энд Шустер, Инкорпорейтед“».

Лавкрафт говорил, что он может однажды приняться за роман, но так никогда и не сделал этого. Ничего он не предпринимал и со «Случаем Чарльза Декстера Уорда». Он оправдывал свою праздность позой высокомерного и пессимистического безразличия: «Что же касается сборника моих сочинительств — я, возможно, как-нибудь попробую заинтересовать какого-нибудь издателя, хотя и не считаю необходимым спешить с этим вопросом». «Я не думаю, что замысел с романом приведет к чему-то серьезному: вероятно, это часть обычной попытки растрясти возможные рукописи к рассмотрению, хотя число действительно принятых будет незначительным» [481] Письмо Г. Ф. Лавкрафта Л. Ф. Кларк, 24 мая 1930 г.; А. У. Дерлету, 24 мая 1930 г.; Э. Толдридж, 3 июля 1930 г. .

«Шепчущий во тьме», объемом в двадцать шесть тысяч слов, был одним из лучших рассказов Лавкрафта. Ученый затворник по имени Генри У. Экли, живущий на пенсии в Вермонте, переписывается с рассказчиком, Альбертом Н. Уилмартом, преподавателем Мискатоникского университета. Уилмарт обратил внимание на слухи и газетные заметки, что сопровождали наводнения в Вермонте в ноябре 1927 года. Отчеты упоминают загадочные трупы в переполненных реках: «Это были розоватые твари, примерно пяти футов в длину, с туловищами ракообразных, на которых располагались пара огромных спинных плавников или же перепончатых крыльев и несколько членистых конечностей, а на том месте, где обычно находится голова, у них были закрученные эллипсоиды, покрытые множеством очень коротких усиков».

Уилмарт рассказывает о слухах о подобных тварях, скрывающихся в холмах округа Виндхем, что на юго-востоке Вермонта. Экли пишет, что эти крылатые креветки-переростки преследуют его, хотя он и защищает свой дом с помощью оружия и собак. Они следят за ним, равно как и он за ними. Ему даже удалось сделать граммофонную запись их речи.

Экли отсылает Уилмарту фотографии следов тварей, схожих с отпечатками когтей крабов. Пришельцы, однако, сделаны из «некой материи, совершенно чуждой нашей части пространства», поэтому их нельзя сфотографировать. По мнению Экли, эти создания прилетели с Юггота (Плутона) «на жестких, мощных крыльях, которые способны противостоять эфиру…». С научной точки зрения это полнейшая дикость, но Лавкрафт часто снабжал своих инопланетян неправдоподобными крыльями.

Граммофонная запись содержит диалог человеческого голоса и жужжащего, механически звучащего подражания человеческой речи. Голоса обсуждают на загадочном языке Ньярлатхотепа и других Великих Древних. Разговоры заканчиваются рефреном «Йа! Шуб-Ниггурат! Черная Козлица из Лесов с Тысячей Младых!». Шуб-Ниггурат, одна из Древних, является чем-то вроде богини плодородия.

Лавкрафт позаимствовал обычай заканчивать вымышленные имена на «-ат» и «-от» у Дансейни, часто проделывавшего подобное (Заккарат, Сакнот). В свою очередь Дансейни мог извлечь это из Библии и других схожих источников, ибо в древнееврейском языке «-от» — распространенное женское окончание множественного числа. Лавкрафт объяснял, как он выбирает имена: «Большей частью они придуманы, чтобы навести на мысль — либо непосредственно, либо отдаленно — об определенных именах в действительной истории или фольклоре, вызывающих сверхъестественные или зловещие ассоциации. Так, „Юггот“ несет некий арабский или древнееврейский оттенок, намекающий на некоторые слова, переданные из древности магическими заклинаниями, содержащимися в мавританских и еврейских рукописях».

Последующие письма Экли подразумевают, что Твари наступают. Но затем приходит совершенно противоположное письмо, в котором он отрекается от всего, сказанного против югготинян. Кажется, они действительно добрые и желают лишь мирного сотрудничества.

Югготиняне, как выясняется, извлекают у людей мозг и помещают его в металлический цилиндр, который можно подключить таким образом, что мозг способен чувствовать и общаться. В таком законсервированном виде избранные земляне переправляются по всей вселенной.

По настоянию Экли Уилмарт приезжает в Вермонт. Он обнаруживает Экли, всего закутанного, сидящим в затемненной гостиной, будто бы страдающим от приступа астмы. Слабым голосом, едва ли не шепотом, Экли раскрывает Уилмарту тайны космоса. Уилмарт рассказывает: «Я столкнулся с именами и терминами, которые прежде слышал где-то в другом месте в наиужаснейшем контексте, — Юггот, Великий Ктулху, Цатоггуа, Йог-Сотот, Р'лие, Ньярлатхотеп, Азатот, Хастур, Йан, Ленг, озеро Хали, Бетмура, Желтый Знак, Л'мур-Катулос, Бран и Magnum Innominandum [482] Magnum Innominandum (лат.) — «Великое Неименуемое», имя библейского бога Иеговы, это имя пользовалось большой популярностью у оккультистов конца XIX-начала XX веков. В действительности данный отрывок рассказа относится к прочтению Уилмартом писем Экли еще до его поездки в Вермонт. (Примеч. перев.) — и был низвергнут чрез безымянные эпохи и непостижимые измерения в миры старейшего космического бытия, о котором безумный автор „Некрономикона“ лишь смутно догадывался».