С Мюге - Улыбка фортуны

В этом я особенно убедился, когда открыл (по крайней мере, юридически заявил об ее открытии) собственную лабораторию. Идея была проста: наиболее эффективно я могу работать в тех областях, в которых у меня есть знания и опыт. Наиболее полно и то, и другое можно применить в тех исследованиях, которые я сам буду планировать. Планировать исследования в больших научных учреждениях может только босс, находящийся на соответствующей высоте, забираться куда нет ни времени, ни желания. А тут брать заказы от фирм, вроде упомянутого метода отделения глюкозы от фермента, разрабатывать и продавать результаты. И тут-то я погорел на отсутствии рекламы.

Короче говоря, вернулся я к своим нематодам. Отсюда мораль: не принимай твердых решений. Что-то собираюсь повторить из старых экспериментов, правда, в новых условиях, с новыми растениями, новыми нематодами. Надо мной не капает, сижу и пишу эти строки в рабочее время, на своем рабочем месте. Никто не сует нос в то, что я делаю. А попробуй сунь — все равно ничего не поймет, по-русски читать не обучены! Да и некому совать. Нет надо мной начальства. Сделаю что-нибудь путное за свои пять месяцев, новый контракт подпишем, не сделаю или не захочется продолжать работать — распрощаемся.

И тут-то возникает вопрос, захватил ли я Америку? Скорее она меня захватила. Покорила свободой, доброжелательностью людей, их неназойливостью и тем, что тут «с голоду не умрешь», даже если ничего не делать.

Более актуальный вопрос — выиграл ли я, приехав сюда? В общем, конечно, да! Но если говорить о «большой игре», которой заражены многие американцы, то выигрыш мой незначителен. Миллионером я не стал, Нобелевскую премию не получил, не написал и бестселлер. Но в том-то и штука, что я в эту игру не включался и ставок тут не делал. Я играю сам по себе. Если мне в голову пришла теория, которая меня удовлетворяет — я выиграл. А признают ли ее другие, меня не очень волнует. Как? — удивится читатель. — А блаженство, испытанное во Флориде? — Это после которого мне помереть захотелось — попробую я отшутиться, но серьезно добавлю, что, во-первых, умирать мне не хотелось, а просто я думал, хорошо бы умереть в хорошем настроении, во-вторых, там я испытывал чувство, близкое к блаженству, и не от честолюбия, а от того, что меня приласкали, когда я был одинок, а настоящее блаженство ощущал я в те моменты, когда мне казалось, что на меня находит какое-то прозрение. Вдруг ранее непонятная вещь становится простой и ясной. И это не обязательно связано с наукой. Можно разгадать или придумать оригинальный фокус, найти путь, как, не нарушая советских законов, незаконно получить инвалидный автомобиль, или открыть в себе способность к телепатии. Такое блаженство приходит спонтанно и, как правило, не связано с внешними факторами. В противном случае более подходящим словом будет удовольствие. Кошка с удовольствием мурлычет, когда ее щекочут за ухом, человек может получить удовольствие, близкое к блаженству, от опьянения или от действия наркотиков, расплачиваясь, однако, похмельем. Скорее всего человек может блаженствовать, когда ему щекочут честолюбие. Он, подобно кошке, щурится от удовольствия и мурлычет. Но и кошка не выносит постоянного щекотания и предпочитает «ходить сама по себе». Конечно, если «общественное признание» придет само собой, я от него прятаться не буду. Но свобода дороже. Именно тут, в США, я обрел ту степень свободы, которой мне так не хватало в СССР — свободы не включаться в чуждые мне игры.

Июнь 1979 года.

Два года назад я на свой страх и риск издал автобиографическую книгу «Вне игры». Страх оказался напрасным, риск оправдался, и книга разошлась сравнительно быстро. Хотя рецензии на нее в русской печати были положительные, но все-таки червячок какого-то неудовлетворения нет-нет да и ворочался в подсознании — как раз в той области, которая в книге мне не удалась. Наблюдательный читатель мог заметить, что я ее начал с главы «Тревожное чувство», где описал свой вещий сон перед началом войны, но потом эта тема в повествовании моей жизни как-то заглохла. И это не удивительно. В то время, когда я писал «Вне игры», во мне мирно соседствовали интерес к таинственным проявлениям человеческой души и материалистическое мировоззрение современного исследователя, получившего образование в стране, где материализм возведен в ранг государственной доктрины. С одной стороны, рассказы родственников, личный опыт и вычитанные эпизоды, связанные с ясновидением, увлечение гипнозом, сбывшиеся сны; с другой стороны, неспособность объяснить эти явления, опираясь на привычные материалистические представления. В глубине души я понимал, что мое сознание испорчено материалистическим мировоззрением, и предполагал, что на Западе, где оно не является обязательной доктриной, существуют иные представления об интересующих меня проблемах.

Оказавшись на Западе, я убедился в том, что здесь смотрят на Россию как на страну, где парапсихология развита лучше, чем у них. Люди, интересующиеся этой проблемой, буквально засыпали меня вопросами: «А что у вас?».

За то время, как я покинул СССР, примерно три четверти моих публичных выступлений были посвящены парапсихологии. Пока я сотрудничал с радио «Канада» в качестве внештатного комментатора по науке, по крайней мере, две трети моих передач на Советский Союз было посвящено этой теме. И именно на них радиослушатели откликались, просили рассказать еще и еще… Ведь для них это был голос с Запада!

А для рядового американца Россия — страна загадочная. Отчасти благодаря «железному занавесу»; относительно информации правильнее было бы назвать его селеновым, полупроводником. По отношению к опубликованным работам он даже диод. С Востока на Запад почти все задерживает, в обратном направлении пропускает. Но загадочна Россия не только поэтому. В свое время интерес к оккультизму и прочим таинственным явлениям возбудила русская женщина, поселившаяся в Нью-Йорке, Е. П. Блаватская. Сведения о ней довольно противоречивые. Одни считали ее авантюристкой и фокусницей, другие — гениальной провидицей. По одним данным, она изучала «тайны Востока», живя в Индии, по другим — в Индии никогда не бывала, а заинтересовалась оккультизмом в Египте, общаясь с коптами. В общем, особа таинственная, а чем таинственнее, тем больше интереса. И не только к ней, но и к стране, из которой она вышла.

В 60-х годах случилось чудо: русские обогнали весь мир в освоении космоса! В эти же годы в СССР вышло несколько книг и статей, которые вполне современным научным языком описывали опыты по парапсихологии. Потом вдруг русские замолчали.