Аркадий Белинков - Юрий Тынянов

Тынянов смещает привычные соотношения вещей и возвращает их к соотношениям того времени, когда они существовали. Мы воспринимаем эти соотношения как смещенные, потому что прошло полтора столетия о тех пор, как они были нормой. Эти соотношения в каждую эпоху оказываются своими. Тынянов берет из истории не только факт, но и отношение к нему. Факт вынимается из истории, как пересаживаемое дерево - с землей, в которой оно росло. Достоверность написанного связана с тем, что писатель передает естественное отношение к факту его современников. Поэтому одно и то же или сходное событие в разные эпохи выглядит по-разному. Действие "Подпоручика Киже" совершается в павловскую эпоху, и приказ приобретает значение решающее. В борьбе с человеком приказ оказывается победителем.

В "Кюхле", через двадцать пять лет после смерти Павла, также происходит столкновение человека с официальной бумагой, и официальная бумага терпит поражение. К санкт-петербургскому полицеймейстеру приводят молодого человека, по приметам, перечисленным в официальном документе, похожего на бежавшего Кюхельбекера. Молодой человек говорит, что он не Кюхельбекер, ему не верят и для опознания вызывают другого человека. Другой человек не признает в пойманном Кюхельбекера. Мнимого Кюхельбекера отпускают. Выясняется, что произошла ошибка. Через двадцать пять лет после смерти Павла ошибка приобретает право на существование, она признается. Допускается, что человек и официальная бумага могут разойтись. Преимущественное право на решение, что истинно, а что ложно, остается за человеком.

Ничего подобного не могло быть в павловское время, и поэтому ничего подобного нет в рассказе об этом времени. В павловское время столкновение человека с официальной бумагой всегда кончалось триумфом официальной бумаги.

Тынянов обстоятельно и подробно рассказывает о том, как прожил жизнь несуществующий человек, превратившийся в человека из писарской ошибки, и о том, как погиб живой человек, которого ошибка превратила в несуществующего.

Мотивы, которые потом станут главными в творчестве Тынянова, зародились в это время и в этом рассказе.

Государство, идея государства, самодержавие, самовластие становятся в "Подпоручике Киже" решающей темой.

Этот рассказ стал переломным в творчестве Тынянова, с него начинается новая тема писателя - тема человека и государства, которой в последующих вещах было суждено стать главной.

Тема эта пришла к Тынянову от Пушкина и была в наибольшей мере Пушкину же и возвращена. Она была побочной в "Кюхле" и даже в "Смерти Вазир-Мухтара". В рассказах и последнем романе она становится главной. Стилистические линии рассказа были связаны со "Смертью Вазир-Мухтара". Впоследствии они были развиты в "Малолетном Витушишникове" и особенно в "Восковой персоне".

Это рассказ о неограниченной, необузданной, бессмысленной и сокрушительной государственной власти, о самодержавии и тирании.

"Подпоручик Киже" был написан в то же время, когда Тынянов работал над "Смертью Вазир-Мухтара", и одной из причин, вызвавших рассказ, была становившаяся все более очевидной производность темы "человек и государство" от темы "интеллигенция и революция".

Исчерпанность темы "интеллигенция и революция" была вызвана тем, что главное к теме - признает ли интеллигенция революцию - было разными способами уже решено.

Вопросы взаимоотношений человека и государства, государства и общества вытесняли в сознании Тынянова его старую тему. Происходит превращение, замещение тем. Революция (как вооруженный переворот) начинает замещаться в его книгах государством, возникшим вследствие победы революции. К концу первого революционного десятилетия наступила стабилизация государства, заканчивался нэп, была разгромлена оппозиция.

Проблемы государственности приобрели в эти годы важнейшее значение в общественном сознании, а стало быть, и в литературе. Тынянов ищет истоков Октябрьской революции и порожденного ею государства. Для того чтобы показать выстраданность революции, он обращается к темным и кризисным эпохам русской истории. Такими эпохами были царствования Павла, Петра и Николая.

Интерес к Павлу у Тынянова появляется еще в пору его писательской молодости. С годами тема приобретает все большее значение, и если в "Кюхле" Павел только упоминается, то в "Смерти Вазир-Мухтара" он становится одним из тематических мотивов, а в "Пушкине" приобретает сюжетообразующее значение. Но концепция во всех произведениях - от "Кюхли" до "Пушкина" остается неизменной. Кроме "Восковой персоны" Павел в большей или меньшей мере фигурирует во всех романах и больших рассказах Тынянова. Павел, по Тынянову, - Это наиболее острое и характерное проявление противоестественности традиционного русского самовластия.

Последующие этапы истории самовластия были лишь развитием павловской тенденции, поправленной "просвещенным временем". Павловскую тенденцию Тынянов видит в политической доктрине, связанной с тяжелыми историческими особенностями России - кровавое и бессмысленное наследие Грозного, выпавшее из рук близких дело Петра. Вместе с этим существует еще и неблагополучная физиологическая наследственность. В детях настойчиво подчеркнуто сходство с отцом.

"На папеньку будет похож", - сказано о Константине в "Кюхле".

"У него был сиплый голос и бешеный нрав его отца..." - сказано об Александре в "Пушкине".

Дикие привычки отца унаследованы Николаем:

"- Ну что же ты, подойди, - сказал тихонько император.

Подошедший генерал-адъютант Клейнмихель был внезапно ущипнут" ("Малолетный Витушишников").

"Он (Александр I. - А. Б.) громко дышал. Сиповатым голосом он вдруг спросил, спотыкаясь:

- Опять нюхал табак?

Он больно ущипнул лакея..." ("Пушкин").

Это все в сыновьях от отца:

"Маленькими шагами он подбежал к адъютанту. Лицо его было красно и глаза темны.

Он приблизился вплотную и понюхал адъютанта. Так делал император, когда бывал подозрителен. Потом он двумя пальцами крепко ухватил адъютанта за рукав и ущипнул.

Адъютант стоял прямо и держал в руке листы...

Он щипнул его еще разок" ("Подпоручик Киже").

Кроме тяжелого физиологического наследства, Павел оставил сыновьям политическую доктрину. Сыновья следуют ей, и Тынянов подчеркивает, что источник ее - павловский.

"Безотрадный вид степи от Черкасска до Ставрополя попал в военную историю императора Николая, как Лик, уныние наводящий, в историю отца его.

Император Павел сослал одного офицера в Сибирь за лик, уныние наводящий. Приказом императора лик был переведен в Сибирь, откуда уныние его не было видно.

Он не мог править людьми с ликами, наводящими уныние.