Михаил Катуков - На острие главного удара

Ясно, что лезть в атаку пятью танками против тридцати - бессмысленно. Капитан Морозов доложил о результатах разведки на КП, а сам принял меры к отражению вероятных атак гитлеровцев. На подступах к Степаньково, на наиболее танкоопасных направлениях, он выставил танковые засады. Подразделения бригадного мотострелкового батальона и стрелкового полка, взаимодействующего с танкистами, заняли круговую оборону.

Решение Морозова мы одобрили. Тут же в помощь Морозову я послал из своего более чем скромного резерва три тяжелых танка KB под командой старшего лейтенанта Александра Бурды.

Подкрепление подняло настроение бойцов морозовской группы, но кто-то сострил: "Эх, ежели бы у танкистов на прицепе была еще и походная кухня". Дело в том, что наша кухня задержалась, и за сутки боя у танкистов и пехотинцев крошки во рту не было.

Выручил всегда находчивый Александр Бурда. Ведя наблюдение за противником, он заметил, что на опушке леса, неподалеку от Куртасово, расположилась немецкая походная кухня. Оттуда соблазнительно тянуло запахом свежего варева.

Александр Бурда подошел к Морозову:

- Разрешите, товарищ капитан, накормить бойцов из местных ресурсов?

- Из каких местных ресурсов? - удивился Морозов. - Кругом голо, картофелины мерзлой не сыщешь. В разрушенной, выжженной деревне торчат лишь остовы.

Бурда поделился с капитаном своими наблюдениями и объяснил, что он задумал. Затем собрал группу автоматчиков и по лощинке отправился с ними к опушке леса, к той самой, где стояла походная кухня немцев. Автоматчики подобрались по кустарнику к немецким поварам почти вплотную и дружно открыли огонь. Повара в панике разбежались.

Автоматчики притащили немецкую походную кухню в расположение морозовской группы. В котле оказался суп со свининой.

Закончилась "кухонная операция", немало повеселившая бойцов, а утром 28 ноября гитлеровцы обрушили на Степаньково сильный минометный огонь, а затем пустили 27 танков, сопровождаемых пехотой и противотанковыми орудиями. Наши танкисты, притаившись в засадах, как всегда, сохраняли выдержку. Только когда до вражеских машин осталось метров сто пятьдесят - двести, открыли огонь из пушек по фашистским "крестам". Завязался жесточайший бой.

Случилось так, что в центре напряженной схватки оказался KB командира роты тяжелых танков лейтенанта Стрижевского. Сам Стрижевский в бригаду пришел совсем недавно. (Он заменил опытного и смелого старшего лейтенанта Заскалько.) Но членами экипажа танка были испытанные бойцы Аристов, Ващенко, Кульдин, Вахромеев. Дрались они уверенно, дерзко и нанесли гитлеровцам немалые потери. Разбили восемь противотанковых орудий и сожгли два фашистских танка.

Не случайно немцы организовали охоту за KB Стрижевского: переключили на него огонь двух противотанковых батарей. Били остервенело, беспощадно, но танк продолжал маневрировать от укрытия к укрытию и обстреливать врага то из-за полуразрушенного сарая, то с опушки леса, примыкающего к деревне. Все же в конце концов гитлеровцам удалось поджечь боевую машину, и лейтенант Стрижевский приказал экипажу покинуть танк.

Последним выпрыгнул из машины механик-водитель Кульдин. Посмотрел: мотор горящего танка еще работает. И тут осенило механика-водителя, не раз бывавшего в сложных переделках. Мотор работает,- значит, не все еще потеряно, можно выручить машину, на которой прошел сотни огненных верст. Кульдин снова забрался в танк, стал гасить бушевавшее в нем пламя, но безуспешно. Огонь подбирался к боеприпасам, вот-вот произойдет взрыв - и тогда конец машине и механику-водителю.

Но Кульдин и в эту минуту сообразил, что надо делать. Он сел за пушку и все оставшиеся в машине снаряды выпустил по врагу. Затем пересел за рычаги управления, включил третью скорость и повел танк вслед за ушедшим в лес экипажем. Вскоре нагнал товарищей и вместе с ними снегом загасил пламя, подбиравшееся к мотору КВ.

Отлично дрался с фашистами и экипаж другого танка, командиром которого был небезызвестный читателю Петр Петрович Молчанов. Но ему не повезло: в танк угодил вражеский снаряд, пробил борт, из бака потекло и загорелось горючее. Осколком снаряда ранило самого Молчанова.

Получил повреждение и танк Лещишина, но он остался на позиции. Так и не удалось гитлеровцам сломить нашу оборону, и они ни с чем откатились обратно в Куртасово.

Не добившись успеха, немцы ввели в дело авиацию. И получаса не прошло после того, как была отбита танковая атака немцев, как 18 вражеских самолетов пикировали на степаньковский лес, где находились наши танковые засады. В этот момент пехотные подразделения получили приказ на отход, а танковые засады временно оставались на месте как прикрытие.

Фашистские пикировщики отбомбились, отстрелялись, и немецкие танкисты, видимо надеясь, что авиация расчистила им дорогу, снова пошли в атаку на Степаньково. Однако опять напоролись на сокрушительный огонь наших танкистов, оставшихся в засаде, но сменивших к этому времени свои позиции. Экипаж Лещишина сжег еще два вражеских танка, и вся морозовская группа благополучно отошла в Духанино.

Неудачные танковые атаки взбесили гитлеровцев, и они решили нанести еще один удар с воздуха. На этот раз 30 пикировщиков обрушились на боевые порядки бригады. Однако зенитчики 1-й гвардейской танковой бригады встретили огнем фашистскую воздушную эскадру, когда она появилась над деревнями Адуево, Лисавино, и первыми же снарядами сбили три немецких самолета.

Само собой понятно, что в те дай, когда у фашистов было превосходство в воздухе, мы всякий раз испытывала особый восторг, видя, что фашистский "юнкере" или "мессер" падает на землю. К сбитым самолетам обычно бежали не только зенитчики, но танкисты и пехотинцы. Разгребая обломки, советские воины первым долгом искали планшеты фашистских летчиков с картами и другими документами, зная, что они могут пригодиться нашей разведке.

На этот раз зенитчики принесли мне документы и пистолет фашистского аса майора. На обгоревшем трупе солдаты нашли два Железных креста. Но рано или поздно приходит час возмездия. Третий, последний крест воздушный вояка нашел, как и многие тысячи фашистов, на подмосковных рубежах.

Первая гвардейская танковая бригада выдержала массированные танковые атаки и бомбовые удары врага. В ночь на 29 ноября по приказу командующего 16-й армией она заняла новый оборонительный рубеж.

Отходили мы с болью в сердце: каждый километр, отданный врагу, приближал бои к Москве. Уже остались позади километровые столбы с цифрами "60", "55", "53"... Легко ли сознавать такое?!

Новый рубеж обороны проходил по линии Каменка - Баранцево - Брехово... До Москвы оставалось 40 километров...