Ярослав Тинченко - Белая гвардия Михаила Булгакова

К сожалению, нам очень сложно установить, кто из имеющихся в то время в 1 — м Синежупанном полку пяти куренных был именно тем, кого отчетливо помнил Михаил Булгаков. Не известны нам и мотивы этого убийства…

В ночь с 5-го на 6-е февраля 1919 года полк перешел через ярко эсвещенный Цепной мост на Правый берег Днепра, где в ожидании красных занял эборонную позицию. На синежупанников была возложена задача прикрывать этступление украинских войск из Киева, действовать в их арьергарде. Простояв до 19 часов вечера возле моста, части полка, в соответствии с приказом, двинулись в город.

Центральный участок и Демиевка уже были заняты отрядами местных коммунистов, а потому 1 — й Синежупанный полк вынужден был отступать через Подол и Лукьяновку к Брест-Литовскому шоссе. Выйдя с Никольской на Александровскую улицу, синежупанники стали спускаться на Подол. Именно в этот моменту М. Булгакова созрело непреодолимое желание бежать. Он понимал, нто под давлением красных украинские войска надолго оставляют город. Уже на Подоле, возле церкви Рождества Богородицы (теперь не существующей), эулгакову удалось осуществить свой побег, описанный и в раннем варианте Ъелой гвардии", и в "Алом махе", и в "Необыкновенных приключениях докто- эа": "Ночью пятнадцать градусов ниже нуля (по Реомюру) с ветром. В пролетах свистело всю ночь. Город горел огнями на том берегу. Слободка на этом. Мы эыли посредине. Потом все побежали в город. Я никогда не видел такой давки. Конные. Пешие. И пушки ехали, и кухни. На кухне сестра милосердия. Мне сказали, что меня заберут в Галицию. Только тогда я догадался бежать. Все ставни были закрыты, все подъезды были заколочены. Я бежал у церкви с пухлыми белыми колоннами. Мне стреляли вслед. Но не попали. Я спрятался во дворе под навесом и просидел там два часа. Когда луна скрылась, вышел. По мертвым улицам бежал домой. Ни одного человека не встретил".

Так для Михаила Булгакова закончилась короткая служба в армии Украинской Народной Республики. Правда, во всей этой истории осталась для нас и одна неразгаданная тайна…

Вспомним доктора Яшвина из рассказа "Я убил". Не лишена интереса версия о том, что "Яшвин" расшифровывается как: "я ж вин", по-русски: "я ж он". Вся первая половина рассказа, как мы убедились, является правдой. А вот вторая, описывающая убийство полковника Лещенко доктором Яшвиным, остается неразгаданной.

После того, как Михаил Булгаков дезертировал, 1-й Синежупанный полк отступил к Василькову, где участвовал в ряде боев с красными частями. Полковник Пащенко в боевых условиях не смог справиться с руководством полка, за что уже 3-го марта был отрешен от командования и отправлен под следствие. Лишь старые партийные связи помешали осудить М. Пащенко, и в скором времени он вышел на свободу. Разжалованный полковник был обижен на всех и вся, а посему решил вернуться к преподаванию в школе. Но не тут-то было…

В один весенний день в село, где преподавал Волчок-Пащенко, пришли красные. Кто-то им рассказал, что местный сельский учитель всего несколько месяцев назад у Петлюры командовал полком. Естественно, что в тот же день бывший командир 1-го Синежупанного полка Марк Ефимович Волчок-Пащенко был расстрелян.

При чем же здесь Булгаков? — справедливо спросите вы. В общем-то, сложно что-нибудь утверждать, но определенную гипотезу высказать можно.

Попробуем провести небольшую хирургическую операцию и объединить отрывки, взятые из первого варианта 20-й главы "Белой гвардии" (это же место без изменений есть и в "Алом махе"), и рассказа "Я убил":

"Турбин сладострастно зашипел, представив себе матросов в черных бушлатах. Они влетают как ураган, и больничные халаты бегут врассыпную. Остается пан куренный и эта гнусная обезьяна в алой шапке — полковник Мащенко. Оба они, конечно, падают на колени.

— Змилуйтесь, добродию, — вопят они.

Но тут доктор Турбин выступает вперед и говорит:

— Нет, товарищи, нет. Я — монар…

Нет, это лишнее… Атак: я против смертной казни. Да, против. Карла Маркса я, признаться, не читал и даже не совсем понимаю, при чем он здесь, но этих двух надо убить как бешеных собак. Это — негодяи. Гнусные погромщики и грабители.

— А-а… так… — зловеще отвечают матросы.

— Д-да, т-товарищи. Я сам застрелю их.

В руках у доктора револьвер. Он целится. В голову. Одному. В голову. Другому".

"Одну из пуль я, по-видимому, вогнал ему в рот, потому что помню, что он качался на табурете и кровь у него бежала изо рта, потом сразу выросли потеки на груди и животе, потом его глаза угасли и стали молочными из черных, затем он рухнул на пол". ("Я убил").

Вы скажете, что выше приведенные отрывки являются писательским вымыслом. Более того, первый отрывок в тексте изображен, как фантазии Гурбина и Бакалейникова, а второй — хронологически не может подходить под зерсию смерти Волчка-Пащенко.

Конечно, возможно, что описание смерти Мащенко и Лещенко является зымыслом Булгакова. Но, может быть, именно потому писатель изобразил: мерть Мащенко в фантазии Алексея Турбина, чтобы не накладывать события эазных времен одно на другое? Никакой конкретной привязки смерти Лещенка со времени нет и в рассказе "Я убил". Ведь не случайно писатель описание убийства полковника выделил в тексте многоточием.

Тем не менее, высказанное нами предположение относительно реальной смерти полковника Пащенко остается гипотезой. Смущает только одно — концовка рассказа "Я убил": "После молчания я спросил у Яшвина:

— Он умер? Убили вы его или только ранили?

Яшвин ответил, улыбаясь своей странненькой улыбкой:

— О, будьте покойны. Я убил. Поверьте моему хирургическому опыту".

Остается загадкой: не "хирургический" ли "опыт" подсказал Михаилу Булгакову, что бывший командир синежупанников полковник Марк Пащенко был расстрелян красными в 1919 году?

После неудавшейся службы в войсках Украинской Народной Республики Михаил Афанасьевич надолго отошел от жизненных проблем. Красные, занявшие в феврале 1919 года город, мало интересовались бывшими офицерами и военными чиновниками, уделяя внимание лишь "буржуям" и вообще всем тем, кто владел хоть каким-то движимым или недвижимым имуществом. Михаил Булгаков продолжал свою медицинскую практику врача-венеролога. Его услугами пользовались и красные.

В июле 1919 года в киевских газетах красное командование объявило о мобилизации врачей и военных чиновников. В списках тех, кто был обязан явиться на сборные пункты, значился и Михаил Булгаков. Опираясь на этот факт, некоторые "исследователи" сделали вывод, что Булгакову пришлось некоторое время служить даже у красных. Но это не отвечает действительности. Михаил Афанасьевич укрылся от мобилизации на даче Булгаковых под Киевом. Леонид Карум впоследствии в своих воспоминаниях оставил упоминания о жизни Михаила Булгакова при красных: "Работа венерического врача шла успешно. Только в последний месяц, когда в июле 1919 года большевики объявили поголовную мобилизацию, Булгаков проживал где-то "в нетях" на даче под Киевом. Этим он избежал мобилизации".