Юрий Владимиров - В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

Ночь на новом месте провели плохо. Мысль о том, что с нами дальше будет, не уходила у всех из головы. Встали еще с рассветом. Оделись, побрились, помылись, попили на кухне сырую воду вместо завтрака и задолго до 8 часов направились по тропе рядом с железной дорогой к зданию шахтоуправления. По пути сразу заметили, что слева от тропы находится поле, на котором уже созрела кукуруза. Поэтому, не раздумывая, забежали на это поле и сорвали там себе каждый по большому початку, взяли его с собой и стали есть на ходу сырые и твердые зернышки кукурузы. Прибыв к назначенному месту, продолжили трапезу до тех пор, пока вся группа бывших пленных не собралась в ожидании начальства, которое должно было организовать нам получение в кассе обещанного аванса в 500 рублей. Все молчали.

Скоро действительно началась выдача денег, и кое-кто уже успел на улице купить за них у стоявших возле дома со своим «пищевым товаром» бабушек хорошо сваренные и еще горячие початки кукурузы и даже бутылки молока.

Я получил деньги одним из последних и поэтому до прихода в шахтоуправление другого начальства не успел ничего себе купить поесть.

Мы зашли в здание шахтоуправления, куда вскоре в сопровождении сотрудницы отдела кадров явились начальники обоих отделений шахты. Они должны были рассказать подробно о нашей предстоящей работе и провести с нами предварительный инструктаж по технике безопасности. Однако оба начальника, как только уселись за большим столом, заявили, что «намеченные рассказ и инструктаж будут пустой тратой времени, если не будут сделаны непосредственно на рабочем месте каждого». Поэтому эти мероприятия перенесли на рабочие места и поручили провести позже начальникам смен.

Сначала начальники перечислили предусмотренные только для нас – бывших пленных – основные специальности. Это забойщики, к которым относятся крепильщики, навальщики, бурильщики, запальщики, лесогоны и пропускальщики, а кроме забойщиков – проходчики, бутчики, шахтные дежурные слесари и электрики. Наиболее тяжелыми являлись работы крепильщиков и навальщиков, а чуть легче – бурильщиков и остальных рабочих.

Из поселенных в нашем общежитии мужчин записали для шахты № 48 крепильщиками наиболее здоровых на вид и физически сильных Ивана Утюка и Сиволапа, навальщиком – Силаева, Логвиненко и Бушу, бурильщиком – меня, лесогоном – Галиева, пропускальщиком – Юрова, а дежурным электриком – Зиновия Филиппенко.

Из другого общежития, расположенного очень близко к шахте № 48, вызвался сам быть крепильщиком очень здоровый и сильный Василий Яхин, как оказалось, родом из Солнечногорска Московской области. Тогда мы не были близко знакомы. А летом 1955 года в этом городе, где я работал инженером на заводе металлических сеток имени Лепсе, мы случайно встретились и узнали друг друга. При встрече Василий рассказал, что ему пришлось работать в шахте № 48 до 1951 года и лишь с огромными усилиями удалось из нее уволиться, потеряв все здоровье. Возвратившись в Солнечногорск, начал работать на местном стекольном заводе и быстро стал там отличным специалистом и всеми уважаемым «дядей Васей».

Меня и соседей по комнате Ивана Утюка и Галиева определили на первый участок шахты № 48 и в его смену № 1, которая в сентябре быта вечерней и работала с 16 до 24 часов.

В заключение начальники предупредили нас, что сначала все мы будем числиться учениками, которых прикрепят к определенному учителю по специальности за особую ему плату. Учеба будет длиться до месяца, после чего нас переведут на самостоятельную работу.

…Далее все новые шахтеры получили на материальном складе брезентовую, но использованную и отстиранную спецодежду, новые рукавицы, обувь, портянки, каску, полотенце и кусок мыла и отправились с ними по своим общежитиям.

Позже в буфете пообедали за деньги привезенными в него в баках из какой-то столовой (вероятно, из Свердловска) полутеплыми первым и вторым блюдами. Но предварительно взяли у буфетчицы – молодой, дородной, очень красивой, всегда мило улыбавшейся и незамужней донской казачки Феклы положенные ежедневно за деньги же 1,1 килограмма черного хлеба и три раза в неделю бесплатно кусочек свиного сала, который ел даже наш мусульманин-сосед татарин Галиев.

13 сентября 1945 года началась моя работа в антрацитовой угольной шахте Донбасса.

Чтобы из последующих описаний проходившей у меня и товарищей работы в шахте было все для читателя достаточно понятным, сначала опишу немного ее объекты и выполнявшиеся в ней операции. Наша шахта № 48 была небольшой и лишь недавно открытой. Уровень механизации труда и техники его безопасности был низким. Во многом работа осуществлялась вручную и была очень тяжелой, и особенно для женщин, многие из которых выполняли явно мужские операции, в частности трудились навалыцицами в забое.

Проходила работа почти в полной темноте под землей, рабочие места освещались тускло, лишь специальными для шахтеров керосиновыми лампами Дэви, которые относительно трудно гасились при большом воздушном потоке благодаря окружению пламени тоненькой металлической сеткой.

Естественно, во время работы в основном лицо и руки всех шахтеров покрывались черной угольной или породной пылью. Они выходили из шахты очень грязными, с черными лицами, руками и в такой же одежде. Лишь зубы их блестели белизной. Так как шахтная пыль в большом количестве попадала в легкие шахтеров, то они часто заболевали силикозом – разновидностью туберкулеза и умирали от него далеко не старыми людьми.

Отличительным внешним признаком у многих шахтеров было и даже сейчас является то, что на их руках или лицах есть места, как бы специально наколотые черной тушью. Эти места образовались после того, как шахтер, работая в забое, случайно и незаметно для себя поцарапал или поранил руку или лицо, и в них при этом неизбежно попадала угольная пыль. И если эту пыль вовремя не удалить водой, то она остается в коже навеки черными пятном, черточкой или точками (у меня на большом пальце правой руки так и сохранились несколько таких точек).

Так как в нашей шахте угольный пласт (слой угля) располагался в твердой пустой породе не горизонтально, а наклонно под углом 30–40 градусов, то люди спускались в глубь шахты и поднимались из нее по наклонному стволу прямоугольного сечения. Поскольку шахта была еще не очень глубокой (не более 120 метров), двигались по этому туннелю пешком, а иногда при подъеме – на наклонно перемещаемых электролебедкой порожних вагонетках, предназначенных в основном для подъема наружу (на-гора) добытого в лаве угля и кусков породы. Вагонетки катили по шахтным рельсам.

Для лучшего представления устройства нашей шахты и выполнявшихся в ней работ я на вклейке показал схематический разрез ее типичной наклонной лавы, где трудился в забоях сам. (Забоем называют лаву, когда из нее берут уголь, а забойщиками – работающих в ней шахтеров.)