Анна Берне - Брут. Убийца-идеалист

В действительности эти аргументы совершенно бездоказательны, поскольку античные историки слишком часто грешат неточными датировками. Цезарь обещал Бруту должность консула в 41 г., то есть по достижении им 43 лет — законного возраста, позволяющего занять высшую магистратуру. Что касается определения adulescens (юный), употреблявшегося по отношению к Бруту в начале его карьеры, то оно ни о чем не говорит — в Риме «юными» называли мужчин от 16 до 35 лет.

Слухи о незаконном рождении Брута могли возникнуть как в результате клеветы, широко распространенной в высшем римском обществе, так и стараниями романтически настроенных писателей, живших гораздо позднее Цезаря. Ничего не доказывают и знаменитые последние слова Цезаря: «И ты, сынок» (или, если быть точными, «Kai su, teknon», ибо с близкими Цезарь говорил по-гречески). Мало того, что эта фраза — скорее всего, позднейший апокриф, она еще и двусмысленна. Обращение «сынок» может с равным успехом означать признание кровного родства и просто теплое чувство к младшему товарищу. В последнем случае правильный перевод слов Цезаря звучал бы: «И ты, малыш».

Зато очевидно другое. Ни один человек в ближайшем окружении Брута ни на миг не допускал, что он может быть сыном Цезаря. В обратном случае им в голову бы не пришло привлечь его к заговору, жертвой которого должен был стать его родной отец. Да и сам Брут нисколько не сомневался, чей он сын. Ведь и к заговору он примкнул только потому, что верил в свое происхождение от Луция Юния Брута — основателя республики. В силу всех этих причин, а также других, с которыми читатель познакомится по ходу дальнейшего повествования, автор предпочитает придерживаться традиционной точки зрения и считать годом рождения Брута 85 г.

В Древнем Риме личное имя было привилегией мужчин. Дочь гражданина звалась родовым именем отца, преобразованным в форму женского рода. Так, дочь Сервилия называли Сервилией, дочь Туллия — Туллией, дочь Порция — Порцией, дочь Юлия — Юлией, дочь Юния — Юнией и т.д. Если в семье рождалось несколько дочерей, им просто присваивали порядковые номера: Старшая, Младшая, Секунда (вторая), Терция (третья), Кварта (четвертая), Квинта (пятая)... Лишь во II в. н.э. римлянки получили право на личные имена.

Месяц квинтилий соответствует нашему июлю, который получил свое название в честь Юлия Цезаря только после его смерти. Иды квинтилия охватывают промежуток с 8-го по 15-е число. Современный август, названный после смерти Августа в его честь, до этого именовался секстилием. (Иды — 15-е число марта, мая, июля и октября и 13-е число остальных месяцев. — Прим. науч. ред.)

Юлий Цезарь родился 13 июля 100 г.

Хорошо воспитанный и исполненный достоинства римлянин всегда туго затягивал пояс тоги.

Некоторые историки отрицают это родство.

Кентавр, убитый Геркулесом. Его отравленной кровью Деянира пропитала одежду мужа, что послужило причиной мучительной смерти героя. (Прим. пер.)

Письмо Цицерона к Аттику, II, 24.

Иначе почему Курион с такой легкостью сменил роль предводителя оппозиционной молодежи на роль ближайшего помощника Цезаря?

13 июля 58 г.

Разумеется, никаких лож в Риме не было. Слова Дефила относились не Цезарю, а к Помпею, чье прозвище было «Великий».

Не исключено, впрочем, что первоначально Веттий работал на Каталину, но после провала своего патрона на выборах переметнулся к новому консулу Цицерону.

Это еще раз доказывает, что в то время никто и мысли не допускал, что Цезарь может быть отцом Брута. Веттий был бы последним идиотом, если бы осмелился обвинить сына единственного человека, способного спасти ему жизнь.

Астрономическая сумма! Пятью годами раньше Цицерон едва не разорился, вложив все, чем владел, в покупку дома своей мечты, расположенного в самом богатом римском квартале. Дом обошелся ему в три с половиной миллиона сестерциев.

Речь идет о знаменитом скандале, разразившемся в храме Доброй Богини. Клодий, который тогда еще не успел перейти в плебейское сословие и потому звался Клавдием, под предлогом свидания с любовницей переоделся женщиной и проник в храм во время празднеств в честь Доброй Богини, куда мужчины в принципе не допускались, осквернив его своим присутствием. Примечательно, что любовницей Клодия была тогдашняя супруга Цезаря Помпея, с которой тот вскоре развелся. Как видим, Цезарь умел забывать личные обиды, если того требовали политические интересы. (Клодий проник в женском платье в дом Цезаря, где справляли таинство Доброй Богини.)

По мнению Плутарха, поведение Цицерона объяснялось тем, что он сам питал слабость к сестре Клодия красавице Клавдии Пульхре, которой под именем Лесбии посвящал свои стихи Катулл. Ревнивая жена Цицерона Теренция пригрозила мужу разводом, если он не порвет с Клавдиями — и с сестрой, и с братом. Чтобы не выносить сор из избы, Цицерон предпочел выступить в суде против своего юного друга.

По-латински имя Порций означает «торговец свиньями».

В древности мореходный сезон в Средиземноморье заканчивался в конце октября и возобновлялся в конце февраля.

Именно в это время Цицерон — образец добродетели и совесть республики — писал своему другу Аттику: «Довольно твердить о чести, справедливости и прекрасных истинах! Раз уж те, кто не может ничего, не желают меня любить, постараемся, чтобы нас полюбили те, кто может все».

О первой жене Брута не сохранилось почти никаких сведений. Ко времени женитьбы ей, по всей вероятности, исполнилось 15 лет. Поскольку нигде ни слова не говорится о ее красоте или уродливости, следует предположить, что она была достаточно мила, но не более того. Ее репутация никогда не подвергалась ни малейшим сомнениям.

Кассий родился 3 октября, между 85 и 81 гг. Некоторые историки, отстаивающие версию о том, что Брут был сыном Цезаря, выдвигают этот факт как аргумент в ее защиту, поясняя, что Брут не мог родиться в 85 г., поскольку Кассий часто подчеркивал свое «старшинство». Однако следует иметь в виду, что это выражение вовсе не обязательно означает возрастное старшинство, но с тем же успехом может служить для обозначения превосходства в военно-политической карьере, а это превосходство, вне всякого сомнения, принадлежало Кассию.

Именно это выражение употребляет Плутарх, вероятно, заимствовавший его в «Мемуарах» друга Кассия Мессалы.