Феликс Чуев - Ильюшин

Не пошел Ил-20. Декабрь 1948 года, уже ориентировались на реактивные машины...

Однако не пошел и реактивный штурмовик Ил-40.

«Ил-40 – это же мечта была! – восклицает А.Н. Ефимов. – Двухмоторный, реактивный, очень маневренный. Но обстановка была такова, что начали разгонять авиацию».

Это уже при Хрущеве. А первый вылет Ил-40 совершил 7 марта 1953 года, когда в Колонном зале Дома союзов страна прощалась с И.В. Сталиным...

Ил-40 выиграл заочное соревнование с англичанами, решив проблему стрельбы из носовой пушки. Дело в том, что при стрельбе на мгновение прерывался воздушный поток, поступающий в двигатели, и возникали помпажные явления. Для борьбы с этим явлением сделали специальный надульник на ствол. Тульские оружейники Грязнов и Шипунов придумали авиационную пушку с двумя стволами, помещенными в одну казенную часть, что в два раза сокращало паузу между выстрелами. Полк, летавший на Ил-10, стал переучиваться на реактивный Ил-40. Однако Никита Сергеевич Хрущев подвел итог новой работы Ильюшина – сам ли додумался, или военные подсказали:

– Над полем боя будет высокая радиация, а штурмовик летает низко. Такой самолет нам не нужен!

Уже сделали шесть Ил-40, и пришлось все порезать автогеном...

«Все наши новые Илы я видел не только тогда, когда они выезжали из ворот, но и в первых вылетах, – говорит Е.С. Черников. – Один знакомый несколько раз провозил меня на аэродром. Ну а до войны единственное, что я видел в полете, – ДБ-3 „Москва“.

– Это наша машина, – сказал отец. – В тот же день, смотрю, падает истребитель. Кувыркаясь, вонзился в Петровский парк. Потом узнали, что разбился Серов, очень известный летчик. На месте его гибели одно время даже стоял пропеллер...»

Значит, потом убрали. Как же мы непостоянны и в своих симпатиях, и в памяти! Сейчас многие, пожалуй, и не знают, кто такой Анатолий Серов, а ведь похоронен в Кремлевской стене...

«А в 1944 году у метро „Аэропорт“ на моих глазах разбился Ил-4, – продолжает Евгений Черников. – Мы с ребятами что-то гоняли на пустыре. Самолет взлетел над деревьями, развернулся, хотел сесть на этот пустырь, но не дотянул и плашмя ударился в дом, где жили директор завода Воронин, конструктор дизелей Чаромский... Отвалилось крыло и упало во двор. Погибла четырехлетняя сестра моего приятеля, еще дети погибли. В одну квартиру двигатель влетел. Стали рваться снаряды – бомбардировщик летел на фронт с полным боезапасом. Хорошо, хоть бомб не было. На этом доме видна последующая надстройка и просматривается копоть, хоть и перекрашивали не раз».

В 1941 году наши летчики на Ил-4 бомбили Берлин, а немецкие на Ю-88 – Москву. У метро «Аэропорт», там, где сейчас бензоколонка, немцы регулярно клали бомбы. В одну ночь высыпали 3800 зажигалок. Как-то там приземлился с парашютом сбитый немецкий пилот. Район авиационный, к немцу подошли наши летчики, и он сразу узнал одного из них:

– Здравствуйте, товарищ Степанчонок! – по-русски и как старому знакомому. И такое бывало. До войны германские пилоты на пассажирских самолетах летали в Москву, и наши летчики сразу обратили внимание, какие пассажиры выходили из берлинских самолетов – крепкие, подтянутые, красивые, как летчики любой нации. Рыбак рыбака, как говорится... Изучали трассу ребята. А теперь их пересадили на бомбардировщик Ю-88, и они ориентировались на восьмиэтажный корпус профессорского дома близ ОКБ Ильюшина – знали, куда бросать бомбы. Все продумали, даже трассу на Москву осветили, как «штрассе», чем, кстати, помогли и нашим летчикам: по этим огням они летали бомбить Дойчланд...

Тут и пригодился бомбардировщик Ил-4. О нем говорят меньше, чем о штурмовике Ил-2. А зря.

«Для дальнего бомбардировщика дальность – главное. Немцы смогли по небу добраться без посадки до Москвы, когда вышли на аэродромы Смоленска и Орши. А мы сидели под Москвой и летали бомбить Берлин», – говорит Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Василий Васильевич Решетников.

Один из первых Героев Советского Союза «штучный летчик Заполярья» Михаил Васильевич Водопьянов рассказывал, что 22 июня 1941 года застало его на Севере. Узнав о начале войны, он на гидросамолете прилетел в Москву, приводнился на канале в Химках и сразу же поехал в Кремль к Сталину. И Сталин принял его, несмотря на невероятную перегруженность делами (а кто-то еще писал, что Сталин, когда началась война, впал в транс и не работал!).

Водопьянов изложил свою идею: в ответ на немецкие бомбардировки наших городов произвести налет советских бомбардировщиков на Берлин.

– А как вы это себе представляете? – спросил Сталин и подошел к карте.

Водопьянов провел линию от Москвы до Берлина.

– А не лучше ли так? – спросил Сталин и показал трубкой от Балтики до германской столицы.

– Пожалуй, лучше, – согласился Водопьянов. – Но у меня есть вопрос, товарищ Сталин. Наши бомбы могут попасть и на немецких рабочих...

– Надо бомбить Берлин, – твердо сказал Сталин. – Это будет иметь огромное политическое значение. Немцы говорят, что советская авиация полностью уничтожена, а Геринг пообещал, что ни одна бомба не упадет на немецкие города!

И комбриг Водопьянов бомбил Берлин!

В начале августа 1941 года Сталин пригласил к себе Владимира Коккинаки. Подошел к нему, поздоровался, пощупал его бицепсы и говорит:

– Если бы у нас сейчас все были такие крепкие, как Владимир Коккинаки, нам было бы куда легче! Товарищ Коккинаки, нам нужно сделать налет на Берлин. Сможет ли самолет ДБ-3 подняться с острова Эзель? Я прошу вас завтра вылететь туда и там произвести тренировочный взлет с полным запасом топлива и боевой загрузки!

Коккинаки сделал на Эзеле несколько пробежек и прерванный взлет: поднять машину не удалось. И все-таки взлетел командир полка полковник Преображенский. И потом повел своих орлов на Берлин. Об этом и других налетах, совершенных морскими летчиками, написано много. Порой забывают сказать, что летали на Берлин не только моряки, но и летчики Дальней авиации. И летали на Ил-4 (ДБ-3Ф), а не Пе-8, как некоторые думают, летали по 12 часов без посадки на высоте 6100 – 6400 метров...

И били их не только немцы, но и родные истребители, не всегда отличавшие свои самолеты от вражеских. Однако не зря рисковали в довоенных фантастических перелетах экипажи Громова, Чкалова, Коккинаки...

Первый дважды Герой в Дальней авиации Александр Игнатьевич Молодчий, в очередной раз сбросив бомбы на германскую столицу и зная, что за каждым самолетом-«дальником» следит лично Верховный Главнокомандующий, посылал из берлинского неба радиограмму: «Привет Сталину», и это означало, что задание выполнено.

Путь ильюшинского бомбардировщика непростой – ЦКБ-26, ДБ-3, ДБ-3Ф, Ил-4... Но именно он на всю войну стал основным самолетом Авиации дальнего действия.