Герви Аллен - Эдгар По

За день до переезда с Арч-стрит По послал письмо своему старому балтиморскому другу Нэйтану Бруксу, сообщая о том, что, будучи занятым двумя важными делами, он не сможет написать критическую статью о Вашингтоне Ирвинге, о чем ранее просил его Брукс. Последний как раз в это время начал издавать собственный журнал, названный «Америкен мьюзиэм», в котором уже успел напечатать немало из того, что По сделал в Нью-Йорке. На какие именно «два важных дела» ссылается По как на причину своего отказа, сказать с определенностью трудно. Так или иначе, одним из них почти наверняка была подготовка материала для учебника конхиологии — науки о раковинах и моллюсках.

«Первая книга конхиолога или введение в малакологию черепокожных, специально предназначенная для использования в школах…» и т. п. была пятой книгой, которую По украсил своим именем. Ее выпустило в свет издательство «Хэсуэлл, Баррингтон энд Хэсуэлл». Тираж первого издания неизвестен. Для По это была чисто случайная работа, за которую он взялся в надежде кое-как перебиться на вырученные от продажи учебника деньги до тех пор, пока ему не удастся обзавестись литературными связями в Филадельфии.

Издательство помещалось в доме по Рыночной улице, и здесь По проводил большую часть времени осенью 1838 года и в первые месяцы 1839-го, работая над книгой о раковинах. В этом многотрудном занятии он опирался на помощь некоего гна Ли и жившего по соседству профессора Томаса Вайата, который, собственно, и был душой всего предприятия и главным поставщиком необходимых научных данных. Еще до описываемых событий издательство «Харперс» выпустило «Новое превосходное руководство по конхиологии» Вайата, однако книга получилась такой дорогой, что о повторном издании не могло быть и речи. Разъезжая по стране с лекциями, Вайат торговал своим учебником, и говорили, будто он заплатил По 50 долларов за право поместить его имя на титульном листе, полагая, что это оживит сбыт. План этот был явно рассчитан на то, чтобы избежать конфликта с фирмой «Харперс» по поводу авторских прав, и в результате По лишился «благорасположения» издательства, в чем он раскаялся шестью годами позже, когда попытался опубликовать с его помощью и при содействии профессора Энтона собрание своих сочинений.

«Первая книга конхиолога» была снабжена предисловием и введением, сделанными По и подписанными «Э.А.П.», в которых он объяснял построение учебника и выражал признательность Ли и Вайату за оказанное содействие. Далее следовала вводная глава с цитатами из Бергмана, де Бланвиля и Паркинсона, а за ней — двенадцать страниц прекрасно выполненных цветных гравюр с изображениями раковин и их частей, дерзостно извлеченных in toto [15] целиком (лат.) из опубликованного в Англии «Учебника конхиолога» некоего капитана Томаса Брауна, ссылок на который не делается. Что касается номенклатуры и описаний раковин, то они были просто пересказом соответствующих разделов из книги Вайата. На это у По, разумеется, имелось согласие самого автора. Описания моллюсков уже поднаторевший в новом деле По перевел из Кювье, сделав надлежащие ссылки на источник. Несчастный капитан Браун, однако, был предан полному забвению. Книга завершалась глоссарием и алфавитным указателем, составленными самим Вайатом. В 1840 году книга вышла под именем По вторым изданием с дополнениями на десяти страницах, в 1845-м она была выпущена той же фирмой в третий раз, но без указания автора. Ее также перепечатали в Англии, а всего насчитывается не менее девяти изданий.

Прошло совсем немного времени, и По был обвинен о том, что похитил весь труд у Брауна. На это он дал следующий исполненный возмущения ответ: «Мною были написаны предисловие и введение, а описания моллюсков и т. п. переведены из Кювье. Все школьные учебники делаются именно так». Далее он описывает обычные приемы этого «ремесла», утверждая, что не имел ни малейшего намерения выдать книгу за оригинальный труд. Приводимые им в свою защиту аргументы лишь частично подтверждаются фактами, и в самом лучшем случае книгу следует считать результатом весьма неудачной литературной сделки. Впоследствии она принесла ему больше поношений, чем доходов, хотя, без сомнения, вся эта история привлекла внимание По к вопиющему положению дел в области международного авторского права — предмета, который он позднее обсуждал с Диккенсом, заинтересовавшись настолько, что даже всерьез взялся за изучение юриспруденции.

Время, свободное от занятий конхиологией, По посвящал в начале 1839 года работе над критическими статьями для различных журналов, где его уже знали, и установлению контактов с местными газетчиками — среди них оказался и давний его приятель, Лэмберт Уилмер, который, будучи смещен с поста редактора «Визитэра», ушел из Балтимора пешком и, добравшись до Филадельфии, был теперь опять (в какой уже раз) на коне. Неудивительно поэтому, что в майском номере журнала «Сэтэрдей ивнинг кроникл», где теперь подвизался Уилмер, появился рассказ-гротеск По «Черт на колокольне», высмеивавший суеверия и предрассудки обывателей. Месяцем раньше журнал «Балтимор мьюзиэм» напечатал его стихотворение «Дворец призраков», которое он ввел в новеллу «Падение дома Ашеров».

То, что собственные его переживания, равно как и странные обстоятельства его брака, составляют отчасти сюжетную основу и новеллы и стихотворения, не вызывает ни малейшего сомнения; описание же Родерика Ашера представляет собой самый точный из известных словесных портретов По, который можно было бы назвать «Автопортрет художника в тридцать лет». Что до чахнущей на глазах леди Мэделайн, то в ней нетрудно узнать Вирджинию. «Недуг леди Мэделайн смущал и озадачивал самых искусных из врачей… Неизбывное равнодушие ко всему…», ее странные отношения с братом, неизъяснимая причина, внушающая Ашеру желание видеть ее погребенной заживо, — все это не что иное, как болезненные отголоски мук, испытанных По у постели своей медленно умирающей жены и двоюродной сестры.

К тому времени для завершения галереи его идеальных типов недоставало лишь одного образа. Юный и гордый байронический герой исчез вместе с Эльмирой Ройстер, принцессой из «Тамерлана». Тоскующая и оплакиваемая «Елена», слившая в себе черты г-жи Стенард и Фрэнсис Аллан, была многократно воспета в одах и элегиях; «Лигейя», странный духовный антипод Вирджинии, призрачным утешением явилась в холодную темницу его супружества. Всех этих таинственных героинь неизменно настигали недуги и ранняя смерть. В Балтиморе и Нью-Йорке центральной фигурой в произведениях По сделался неврастеник и ипохондрик, преследуемый кровосмесительными фантазиями мистик, жертва наркотического дурмана и суеверных страхов. То были многоликие ипостаси самого По и любимых им женщин, двойники, чей придуманный мир он наполнял страданием, пытаясь облегчить тем самым бремя печалей и разочарований, отягощавших его собственную жизнь. Дворцы, сады и покои, населенные этими призраками, блистают роскошным убранством, оно точно причудливая карикатура на нищенское убожество настоящих его жилищ и безотрадную обстановку тех мест, куда забрасывала его судьба.