Иосиф Линдер - Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Чжан Чжун-Цзы пригласил У-Пу к себе в покои сразу после завтрака. В комнате, в которую вошел У-Пу, сидела Лю-Ань, девушка, которая для У-Пу была милее всех обитателей этого гостеприимного дома. Хозяин усадил гостя и спокойным голосом произнес:

– Вы подвергаете себя опасности. Псы Цао-Цао следят за вами и непременно постараются, чтобы вы как можно раньше предстали перед своими предками в подземном царстве. Оттуда вы не сможете помешать их злым замыслам. Но пока в мире есть зло, должно существовать и добро, чтобы мир был уравновешен. Хотя люди все чаще стали забывать наставления мудрых, все же не стоит отчаиваться. Вы должны знать, что судьба посылает нам встречи в зависимости от сути наших поступков и чистоты наших мыслей. Вы чисты в помыслах и добродетельны в поступках, но бойтесь поколебать заветы вашего наставника, не приписывайте себе его заслуг, не выдавайте за свои идеи его замыслы, а старайтесь претворить их в жизнь. И не стесняйтесь ставить рядом со своим именем имя своего учителя. Этим вы не уменьшите своего авторитета, но отдадите должное памяти человека, научившего вас всему, что вы знаете…

Чжан Чжун-Цзы на мгновение умолк, взглянул на девушку и продолжал:

– Лю-Ань проводит вас безопасными тропами. Вы должны скрыться и на время исчезнуть. О вас не должны знать многие. Пройдет время, и все утихнет. Память людей, к сожалению, долго помнит зло и быстро забывает добро. Качество меча проверяется огнем, водой и ветром, но лишь время способно дать ответ, верный ли состав стали смог подобрать мастер для своего детища. Иногда в этот состав надо внести добавки и изменения, но это давно уже некому сделать. Помните, время – это реальность Дао. Оседлав время, вы постигнете Дао, а умея предвидеть изменения времени, вы овладеете законами Добродетели. Тогда люди по праву назовут вас мудрым. И еще, когда вам станет совсем трудно, когда голод и нужда поставят вас на грань жизни и смерти, разбейте свой талисман. Но только тогда, когда не будет другого средства продлить жизнь. И знайте, мы больше не увидимся с вами, но каждый из моих последователей станет для вас братом, и вы сможете рассчитывать на их помощь. А теперь прощайте… – закончил свою речь Чжан Чжун-Цзы, и глаза его заволокла сверкающая пелена слез.

У-Пу хотел возразить, что Чжан Чжун-Цзы еще не стар и они обязательно встретятся, но хозяин дома поклонился и быстро вышел из комнаты. Ему суждено было прожить еще одиннадцать лет, но за это время жизнь больше не сводила вместе У-Пу и Чжан Чжун-Цзы.

У-Пу собрал свои немногочисленные вещи, и вечером они с Лю-Ань, выйдя через потайную калитку в боковой стене и пройдя запутанными переулками, покинули город и отправились в путь лесными тропами, избегая больших дорог. Лю-Ань вела У-Пу в ту местность, где родилась и где знала каждый укромный уголок среди лесов и горных склонов. Будучи дальней родственницей Чжан Чжун-Цзы, она была благодарна ему как отцу, ибо своего отца, погибшего в одном из сражений, почти не помнила. Мать ее умерла от тяжелой и неизлечимой болезни, и Чжан Чжун-Цзы воспитывал ее вместе со своими детьми, дал соответствующее образование, ни в чем не отличая ее от своих дочерей.

Легкая тень скользила за ними между деревьями. Чьи-то глаза старались не потерять из виду две фигуры, спокойно, но быстро двигающиеся по лесной тропе. Меченый сумел разгадать планы своей жертвы. Он не надеялся на шпионов, которые были у него в подчинении, и поэтому сам почти все время следил за домом Чжан Чжун-Цзы. Это он, а не один из его подчиненных заметил, как через потайную дверь вышли двое путников и, плутая в узких переулках, запутывая следы, вышли из города. Меченый понимал, что после его неудачного выстрела в саду У-Пу будет начеку и сейчас этот лекаришка с железными кулаками особенно осторожен.

Меченый горел нетерпением и злобой, ему поскорей хотелось расправиться с этим У-Пу, чтобы вместе с ним истребить последние следы его учителя Хуа-То, этого врачевателя, позволившего себе иметь собственное мнение перед лицом владыки Поднебесной. Вы только представьте себе – собственное мнение, и это в то время, когда люди, носящие пояса с дорогими позолоченными и золотыми пряжками, имеющие высокие сановные должности, не позволяли себе такой роскоши. А если и позволяли, то только в доверенном кругу, и не то что шепотом, а полушепотом или даже одним шевелением губ. И вдруг придворный лекарь смело высказывает собственные мысли. И не кому-то, а самому Сыну Неба. От этих мыслей Меченого прошиб холодный пот. Нет, это не укладывалось в его голове. Да Сын Неба еще милостив, казнив этого Хуа-То таким легким способом, а не подвергнув его многодневной мучительной казни. Но он, Меченый, не будет столь милостив к У-Пу, он найдет способ заставить его мучиться перед смертью и просить пощады. Только униженный и поверженный враг сможет своими мольбами и стонами загладить горечь обиды и унижения, которые испытал он сам перед лицом главы Небесного совета.

В это время У-Пу и Лю-Ань остановились, чтобы отдохнуть и утолить голод. Лю-Ань, взяв котелок, отправилась к ручью, протекавшему на дне небольшого оврага, а У-Пу стал готовить все необходимое для костра. Когда Лю-Ань скрылась из виду, Меченый тихо подкрался ближе к У-Пу. Спрятавшись за деревом, он поднял небольшой ровный камень и, выждав, когда У-Пу повернется к нему спиной, отработанным движением метнул камень в того, кто сейчас был его злейшим врагом.

У-Пу уже собрал достаточно веток для костра. Он хотел разложить их, но разогнулся, разминая поясницу, и в этот момент сильный удар в голову поверг его на землю.

Когда У-Пу очнулся, то почувствовал, что сидит у дерева, а руки его связаны позади за стволом веревкой. Голова ныла, но сознание постепенно возвращалось к нему. Он увидел Лю-Ань, связанную по рукам и ногам, с заткнутым какой-то тряпкой ртом. Она сидела у костра. А Меченый неторопливо ел ароматно пахнущую похлебку из котелка. По-кошачьи щуря глаза, он поглядывал то на Лю-Ань, то на У-Пу. Заветный ларец стоял рядом с Меченым. Закончив трапезу и увидев, что У-Пу очнулся, Меченый медленно открыл ларец и достал несколько свитков. Мельком взглянув на ровные столбцы иероглифов, он бросил их на землю и достал коробочку с инструментами Хуа-То.

У-Пу напрягся, веревка затрещала, но выдержала. Обида и негодование наполняли сердце У-Пу. А Меченый, хитро подмигивая ему, рассматривал дорогие инструменты, украшенные камнями, придававшими инструментам чудодейственную силу.

Меченый убрал все обратно в ларец, поднялся и приблизился к своему врагу. Остановившись в двух шагах от У-Пу, он с издевкой смотрел ему в лицо. Для Меченого было важно почувствовать во взгляде У-Пу страх, неуверенность, мольбу о пощаде. Надо было уничтожить У-Пу морально, подавить его силу духа, заставить молить о пощаде, скорой смерти, о чем угодно. Важно заставить просить! Просить!! Просить!!! Эта мысль билась в воспаленном мозгу Меченого. Он знал, что духовно сломить человека, унизить его – это нечто более страшное, чем просто физически уничтожить. И сейчас Меченый смотрел в лицо У-Пу, стараясь выискать малейшие признаки неуверенности, страха, отчаяния. Вместо этого на него смотрели глаза, полные ненависти, презрения, но не страха.