М. Колесникова - Рихард Зорге

Но было бы преувеличением говорить, что население устало от войны. Впечатление от военных событий, какими их преподносят даже населению самых отдаленных местностей печать, радио и кино, слишком сильно; и вдобавок в народных массах слишком глубоко укоренились дисциплина и чувства преданности: усталость от войны является скорее опасностью завтрашнего дня, чем действительностью сегодняшнего, а пока на ее предотвращение направлена такая правительственная мера, как организация широкого «движения за духовную мобилизацию народа». При этом открыто указывается на то, что в Японии воодушевление момента часто слишком быстро улетучивается и что вера в судьбу слишком часто переходит в апатию. Приходится также преодолевать естественный недостаток царящей в Японии системы внутрисемейных отношений, которая состоит в том, что между заинтересованностью индивидуума в судьбе самой семьи и между его высокими обязанностями гражданина зияет известная брешь, которую теперь надлежит заполнять прежде всего в сельской местности, но также и в городах подчеркиванием обязанностей добрососедства, а именно: проявлением заботы о нуждающихся семьях призванных в армию солдат».

Но и не обо всем мог рассказать Зорге на страницах «Франкфуртер цайтунг». Например, о росте оппозиционных настроений в народе против военщины, об усилении террора со стороны министра внутренних дел Суэцугу и правящей верхушки, о массовых арестах руководителей Народного фронта, о запрещении прогрессивных организаций и японской пролетарской партии, об аресте профессоров императорского и Токийского юридического университетов, о расстреле антивоенной демонстрации в Кобе, о восстании накануне Нового года семи тысяч японских солдат в Осаке, о дезертирствах и самоубийствах солдат, о том, что целые полки в Китае отводятся в тыл, как «ненадежные».

Но и того, что сообщал Рихард, было достаточно, чтобы догадаться: в Японии растут антивоенные настроения, японская армия в Китае быстрыми темпами деморализуется.

Зорге комментировал буржуазные японские газеты; подбором цитат из периодической печати он давал понять читателю, что же происходит в Японии, какова здесь общая атмосфера: «Чрезвычайно мучительные условия жизни рабочих, сопровождаемые ростом цен на товары, настолько очевидны, что они гораздо хуже, чем это можно себе представить» (газета «Мияко»); «Основная причина забастовок заключается в усилении интенсификации труда, в усилении эксплуатации рабочих жадными до прибыли капиталистами!» («Ямато»); «Из-за развития военной промышленности происходит быстрое истощение пахотной земли» («Кахоку»); «Я готов решительно подавить антивоенные элементы, которые сознательно пропагандируют пессимистические взгляды на финансы и экономику Японии» (из новогодней речи министра внутренних дел Суэцугу).

Зорге любит японские пословицы и очень часто скрашивает ими суховатые передовицы, которые подписывает инициалом «S». Например: «Даже у императора есть бедные родственники»; «У постели паралитика не найдешь почтительных детей»; «Нашел кошку, а потерял буйвола»; «Когда корень кривой, и всходы будут кривыми»; «Бивень слона не вырастет в пасти собаки».

Вся токийская ассоциация брала на вооружение афоризмы Зорге, проникали они и в немецкую колонию, в посольство. Слава его росла. В самой Германии он считался не только модным, но и самым солидным журналистом. Чиновники МИДа, приезжая из Берлина, стремились засвидетельствовать свое почтение «тонкому знатоку Востока». Считалось само собой разумеющимся, что всякий вновь прибывший обязан проконсультироваться по всем вопросам внутренней политики страны у корреспондента. Во всяком случае, так рекомендовали Дирксен и Отт.

Для окружающих Зорге продолжал вести прежнюю беспокойную жизнь корреспондента многих газет и журналов. Все те же пресс-конференции, официальные приемы, обеды. Иногда он делает доклады для сотрудников посольства. Ганс Отто Мейснер, присутствовавший на одном из подобных докладов, отзывается о нем так: «Это была изумительная лекция, прочитанная с предельной простотой. Он кончил, насколько я помню, словами: «Американцы сделали ошибку, о которой они когда-нибудь пожалеют…» Многие из нас мило улыбнулись в ответ на это и разошлись заниматься своими делами. Сегодня эти слова воспринимаются как свидетельство изумительной прозорливости Зорге в вопросах международных отношений». Но с некоторых пор в Рихарде произошел какой-то перелом. Он уже не казался таким оживленным, веселым, как прежде. Все чаще хмурился, почти не острил, иногда бывал резковат даже с Эйгеном и Вайзе, старался уединиться.

Из Германии от «Франкфуртер цайтунг» и журнала «Геополитик» поступило предложение написать книгу о Японии. Может быть, Рихард обдумывал книгу, потому и закрывался часто в своем доме? Здесь у него на стеллажах накопилось до тысячи томов книг, большая часть которых была посвящена Японии. Иногда он сидел на веранде, завернувшись в кимоно, обвязав голову полотенцем, и неторопливо потягивал из чашки зеленый чай без сахара.

Но сейчас он не думал о книге, хотя мысль написать такую книгу пришла давно. Это, разумеется, была бы оригинальная книга, отличная от всех уже написанных. Чему посвящены те труды на стеллажах? Нравам и обычаям. Замужние японки красят зубы черным лаком. Здесь иголку надевают на нитку, а не так, как у нас в Европе… Здесь утираются мокрым полотенцем… Гейши – это не то, что мы с вами думаем, а всего лишь артистки, честно зарабатывающие свой хлеб музыкой и танцами… Дальше идет описание храмов, лакированных шкатулок, вееров, кагамидаев, сэймонов, акамонов… Иногда попадаются работы, посвященные экономике, историй. Но еще нет такой книги, где содержались бы раздумья об исторических судьбах Японии. Еще никто не показал на конкретных примерах историю японской экспансии, начиная с древнейших времен. Это будет труд, который поможет людям разобраться кое в чем, хотя бы в том, откуда берутся войны и к чему они приводят в конечном итоге, если носят агрессивный характер.

«Собранные мною материалы я использовал при написании довольно обширного труда по истории японской экспансии, начиная с древнейших времен».

Это должна быть книга о становлении японского монополистического капитализма, о переходе Японии к империализму на рубеже XIX-XX веков. Это будет полемическая книга, направленная и против научных авторитетов, которые отрицают, что еще до начала русско-японской войны 1904-1905 годов монополистические объединения заняли ключевые позиции в важнейших отраслях японской экономики.