Энтони Кидис - Паутина из шрамов

Джонни припарковался и вышел их машины.

— Жди здесь и не двигайся, — сказал он и исчез в этом лабиринте улиц и домов.

Я был настолько слаб, что не смог бы пошевелиться даже если бы захотел. Я сидел там и был уверен, что кто-нибудь подойдёт, прикончит меня, сядет в машину и уедет. Наконец, Дьявол появился из тени, намного дальше того места, где он вошёл в район. Он подошёл своей целенаправленной походкой и сел в машину.

— Ты достал? Достал?

Он взволнованно посмотрел на меня:

— Расслабься, всё будет нормально. Ни о чём не спрашивай.

Было очевидно, что он в плохом настроении. Я не знал, может быть он пошёл туда и убил какую-нибудь семью из-за этого дерьма, он вёл себя очень странно. Но как только мы выехали из района, он достал из плаща что-то напоминающее по размеру бейсбольный мяч. Это был чистый героин «чёрная смола». Он оторвал от него кусок размером со жвачку и передал его мне, а остальное убрал в карман.

— А ты собираешься всё остальное оставить себе? Это ведь довольно много, — предположил я.

— Как раз столько, сколько мне нужно, — ответил он.

Мы поехали в Голливуд, в дом какой-то девушки, и он стал плавить этот чёртов бейсбольный мяч укол за уколом, пока он практически не закончился. Всё время он ни разу не забывался, не передозировал и не терял рассудка. Он просто растворился в своей демонической неге. Несколько дней спустя он исчез, и я никогда больше не видел его и не слышал о нём.

Несмотря на мою наркотическую зависимость, написание песен для второго альбома шло полным ходом. Я смотрел, как Хиллел и Фли играли вместе, и понимал, что музыка вызвана их телепатической связью. Так, как будто ты стоишь рядом со своим близким другом с гитарой в руках, а он с басом, и ты знаешь, о чём думает этот парень, и можешь общаться с ним с помощью игры на инструменте. Хиллел определённо вырос как гитарист за то время, что он не играл с нами. Он начинал под влиянием Kiss и некоторых элементов прогрессивного рока. Затем он экспериментировал с ранними Red Hot Chili Peppers, и, наконец, он вернулся в группу с особым насыщенным стилем. Это был не просто безумный синкопированный фанк, в его стиле было нечто мягкое и текучее.

Во время нашего пребывания на репетиционной базе EMI на Сансет, нам позвонили и сказали, что легендарный продюсер Малкольм Макларен хочет поговорить с нами. Макларен был человеком-тайной, который создал Sex Pistols и Bow Wow Wow. Теперь он искал новую сенсацию, и если нам повезёт, то создатель звёзд осыплет нас своей пылью. Он пришёл на репетицию с несколькими своими друзьями, и мы сыграли для него пару наших сумасшедших запутанных песен, быстрых, хаотичных, плотных и многослойных, без рифм и смысла, зато с большим чувством и фанком.

Он явно не был впечатлён:

— Ладно, мы можем где-нибудь поговорить, парни?

Мы пошли в крошечную комнату, прилегающую к помещению для репетиций. Кто-то начал передавать по кругу косяк размером с гаванскую сигару.

— О’кей, вы играете отличную музыку, но в ней нет смысла. Я полагаю, что всем будет наплевать на такую музыку…

Он начал бросаться словами вроде «какофония», «беспорядок», а мы всё больше теряли голову от травки, и спрашивали друг друга: «Что он имеет в виду под этой какофонией звуков?»

Наконец, мы дошли до сути. По ходу своей речи, он показал нам несколько фотографий сёрферов, одетых в яркие розовые панковские цвета.

— Я хочу сделать такую группу и упростить всю музыку. Сделать из неё рокнролл пятидесятых, настолько простой, насколько это возможно. Бас — основные ноты аккордов, гитара — простые рифы, бит — элементарный. А из Энтони я хочу сделать звезду, фронтмена, чтобы не было никакого беспорядка. Публика сможет сосредоточиться на одном центральном персонаже, а остальная часть группы на заднем плане будет играть самый простой рокнролл, известный человеку.

Он остановился, чтобы выяснить нашу реакцию, а я посмотрел на Фли.

Тот просто рухнул на пол без сознания.

Думаю, Малкольм понял, что его идея была плохо воспринята. Хотя мне где-то даже польстило, что он расценивал меня в качестве потенциального фронтмена, но все остальные его слова напрочь отрицали то, что было для нас незыблемо и дорого. Как будто с нами говорил Волшебник из страны Оз, и его речь была слишком смешной, чтобы быть воспринятой серьёзно.

Тем временем настала пора делать второй альбом. Руководство EMI спросило нас, кого мы хотим видеть в качестве продюсера. Без сомнений мы сказали: «Джордж Клинтон». Ещё после первого альбома люди подходили к нам и говорили: «Вы, должно быть, выросли на P Funk», а это была легендарная фанк-группа Джорджа. Мы не застали эру Parliament/Funkadelic и не знали о Джордже так много, как могли знать и позже узнали. Но мы понимали, что если Джеймса Брауна считали Крёстным Отцом, то Джордж был Пракрёстным Дядей Фанка.

Итак, EMI связались с Джорджем по телефону, и мы сказали:

— Джордж, мы Red Hot Chili Peppers, мы из Голливуда, Калифорния, мы абсолютно сумасшедшие, безумные рокеры, и мы думаем, вы должны продюсировать наш альбом.

Мы послали ему наш альбом и демо-записи, они ему понравились. После того, как Фли и Линди съездили в Детройт, чтобы встретиться с ним, он согласился работать с нами. Даже сейчас, когда люди спрашивают, как мы заполучили Джорджа Клинтона, я отвечаю, что договорились по телефону, а Фли всегда говорит: «Двадцать пять тысяч». Именно эту сумму EMI согласились заплатить ему. Я не верю, что он делал это только ради денег. Я думаю, он также видел нечто особенное, прекрасное и замечательное в этих четырёх парнях, которые пытались сохранить дух жёсткой фанк музыки, не в претенциозном или подражательном виде, а создавая новый жанр фанка.

Мы поехали в Детройт, когда уже около семидесяти процентов песен было закончено. У нас была Jungle man, моя ода Фли, этому получеловеку, полуживотному, родившемуся в чреве вулкана в Австралии, пришедшему в мир и использующему большой палец для создания грома на своём басу. American ghost dance, Catholic school girls rule и Battleship (припев этой песни, blow job park, был вдохновлён правдивыми приключениями Клиффа, который отвергал просьбы о минете в скверах Малхолланда, где он брал уроки вокала). Nevermind и Sex rap были песни из нашей первой демо записи, а 30 dirty birds была старой лагерной песней Хиллела. Джордж хотел, чтобы мы тусовались с ним в Детройте около месяца перед тем, как отправиться в студию, так что у нас всегда оставалось время для написания новых песен.

Мы записывались на студии Джорджа United Sound, которая представляла собой двухэтажное здание в середине бесплодного пустыря, в который превратилась старая часть Детройта в середине 80-х. Когда-то в 70-х Джордж выкупил студию у Motown, именно там он записал всю эту классику, альбомы Parliament/Funkadelic. Это была отличная студия с большими аналоговыми пультами, прекрасной комнатой для барабанов, и отдельными помещениями для записи духовых.