Энтони Кидис - Паутина из шрамов

Мы с Хиллелом не употребляли героин в туре, а вместо него пили бутылками егермейстер [26] Егермейстер (нем. Jägermeister) — популярный немецкий крепкий ликёр, настоянный на травах. Относится к категории биттеров. , потому что он давал нам ощущения близкие к героиновому кайфу. Он всегда дразнил меня придурковатым пьяницей, потому я напивался, раздевался в мотеле, шёл по коридору и стучал во все двери, тогда как Хиллел, выпив, становился очень учтивым.

В то время тур был для меня настоящим испытанием, в основном из-за моих нестабильных отношений с Дженнифер. Несмотря на то, что я жил в основном с Ким, Дженнифер всё ещё была моей девушкой. Дженнифер была уверена в том, что у нас с Ким был секс. Однажды она пришла к ней домой, а мы с Ким были раздеты и крепко спали, обнимая друг друга. Я знаю, что это было отвратительное зрелище для девушки, чей парень лежал в постели с другой, мы с Ким были просто под отличным кайфом. Никаких любовных отношений, только дружба.

Но у Дженнифер было совсем другое видение ситуации. Мы с Ким проснулись оттого, что Дженнифер разбила стекло в спальне. Она пришла не со старой доброй бейсбольной битой, а с изящной вырезанной и окрашенной тростью с птичьей головой откуда-то из земель майя. Прорвавшись сквозь разбитое окно, она попыталась убить меня этой тростью.

Когда пришло время уезжать в тур, я за несколько дней до этого начал избегать Дженнифер, потому что знал, что в меня наверняка полетит что-нибудь вроде топора. Однажды всё резко изменилось на парковке EMI на Сансет. Я был с Ким, мы сидели на переднем сидении какой-то машины, и оба были под сильным героиновым кайфом.

Я был в мечтательном полузабытьи от наркотиков, каким-то образом я расстегнул блузку Ким, потому что хотел увидеть её молочно белую грудь. Я уже практически лизал её сосок и держал в руке её грудь, когда вдруг БАМ-БАМ-БАМ, раздались громкие крики у окна машины. Я посмотрел наверх, и эта была Дженнифер.

— Ты, сволочь, тебя несколько дней не было, и я знала, что всё так и есть, — кричала она.

— Дженнифер, поверь мне, я, может, и расстегнул её рубашку, но у меня никогда не было секса с этой девушкой, она просто мой друг, — оправдывался я.

— Ты три дня назад сказал, что придёшь домой, а тебя уже три недели нет, и, кроме того, я беременна, — продолжала она кричать.

Тем временем ссора переместилась на тротуар, и Дженнифер пыталась прикончить меня или, по крайней мере, выцарапать мне глаза.

— Дженнифер, видишь ли, именно поэтому я не хотел приходить домой за три дня до отъезда. Я не хотел, чтобы меня били, с тобой очень сложно, я знаю, что ты не беременна. У тебя только что закончились месячные, а у нас не было секса с тех пор, поэтому даже не пытайся говорить мне, что ты беременна.

Я пытался спокойно с ней поговорить, но она была очень агрессивна. Конечно, я не виню её.

Её невозможно было остановить, и Ким попала под перекрёстный огонь, поэтому я незаметно проскользнул в здание EMI. Дженнифер пошла за мной, продолжая трепать меня за волосы и царапать моё лицо. Я всё ещё был под кайфом и не хотел лишаться глаза или клока волос, поэтому побежал по коридорам.

Дженнифер гналась за мной. Откуда-то у меня оказался пакет с печеньем, и я начал бросать в неё печенье, чтобы она оторвалась от меня и не могла ударить. Она схватила какой-то длинный предмет, а я прибавил ходу, чтобы она не достала им меня. Если бы это случилось, она ещё больше обезумела.

— Даже не пытайся ударить меня в живот, я беременна. Я знаю, что ты хочешь избавиться от ребёнка, — кричала она.

К счастью Линди пришёл ко мне на помощь:

— Дженнифер, мы уезжаем всего на пару недель. Я знаю, насколько сильно этот парень любит тебя. Он всегда говорит только о тебе.

В итоге нам удалось отправиться в тур без потерь.

Несмотря на наш тур, EMI никогда не поддерживала наш альбом и не давала денег на съёмки клипа. Но это не остановило нас. У Линди была одна из первых видеокамер для домашней съёмки, он снимал нас в туре, а затем включил этот материал в документальную программу на канале BBC, из всего этого получился любительский клип Jungle man, который также содержал выступление в клубе «Линжери» в Голливуде. Он взял эти две плёнки в какую-то комнатку в офисе EMI, смонтировал всё, и у нас появился клип стоимостью сто долларов. Позже наш друг Дик Руд снял клип на Catholic school girls rule, в котором наряду с другими богохульными вещами был кадр, в котором я висел на кресте и пел. Из-за этого клип крутили только в клубах.

Когда мы не были в туре, я почти всё время принимал наркотики. Каждый день был словно День Сурка, ничем не отличаясь от предыдущего. Мы с Ким просыпались и смотрели в окно, чтобы определить в каком направлении шло движение на шоссе, так мы распознавали закаты и рассветы. Затем мы собирали имеющиеся деньги, покупали наркотики, принимали их, и с затуманенным разумом, держась за руки, гуляли вокруг озера в Эко-парке. Если нужно было прийти на репетицию, я, как правило, не делал этого. А если и приходил, то был не в состоянии, что-либо делать, поэтому просто отрубался в углу комнаты или терял сознание в лифте.

Каждый день мы с Ким употребляли наркотики и в самый разгар эйфории клялись, что завтра же перестанем это делать. Но на следующий день всё повторялось снова. К тому времени многие наши друзья сидели на наркоте, и часто мы могли видеться только в машинах, когда ждали встречи с дилером. Мы все были клиентами одного и того же французского парня, поэтому мы посылали ему сообщение на пейджер, а он перезванивал и говорил:

— Встретимся на углу Беверли и Свитцер через десять минут.

Мы ехали туда и встречали Хиллела и Мэгги в их машине, на другом углу Боба Фореста с его девушкой. Дилеры ходил от машины к машине, нас с Ким всегда обслуживали последними, потому что мы вероятнее остальных не имели нужного количества денег или уже были должны; но мы были терпеливы и хотели получить всё, что могли. Затем мы возвращались, и я был ответственен за дозирование наркотиков и наполнение шприцов. Я был более терпим к героину, чем Ким, и поэтому без её ведома всегда брал себе 75 процентов содержимого пакета, а ей отдавал всё оставшееся. Ирония была в том, что именно эта моя практика чуть не убила её.

Это случилось однажды вечером у Хиллела. Он переехал в бесславный голливудский отель «Замок Милагро» рядом с Гауэром. В одно время там жила Мэрилин Монро, но тогда он был населён наркодилерами и панк-рокерами. Как-то раз после того, как мы приняли немного китайского порошка, Ким, Хиллел и я поехали к нему, чтобы продолжить наш наркотический загул. У Хилела была своя доза героина, а у Ким была наша с ней, и зачем-то Хиллел предложил ей часть своей, чтобы у меня в итоге была целая. Я был в таком безумии, принимая мою дополненную дозу, и до меня не дошло, что Хиллел, вероятно поделил свою с Ким пятьдесят на пятьдесят.