Сергей Толстой - Федор Толстой Американец

Далеко не все отзывы о Толстом так благоприятны, как отзыв Булгарина. Граббе, лично знавший его, в своих воспоминаниях называет его представителем школы безнравственности, развратителем многих московских юношей того времени [34] Гос. архив. 1878. Ед. хр. 1. Л. 837 (по Саитову). .

А. Стахович сказал про него: немногие умные и даровитые люди провели так бурно, бесполезно, порой преступно свою жизнь, как провел ее Американец Толстой, бесспорно, один из самых умных современников таких гигантов, как Пушкин и Грибоедов.

-----

Из последних лет Федора Ивановича известен. еще следующий анекдот [35] Этот рассказ передается по «Рассказам Нащокина» Новосильцевой и по «Клочкам воспоминаний» А. Стаховича. В Английском клубе на субботнем обеде завязался горячий спор с одним из славянофилов — Константином Аксаковым. Во время спора к Аксакову подошел незнакомый ему белый как лунь старец с курчавыми волосами и выразил ему сочувствие, называя его по имени.

— Почему вы меня знаете? — спросил Аксаков. — Разве я имел честь с вами встречаться.

— Нет, я с вами не встречался, но вас знаю по вашим статьям и речам. А обо мне вы, наверное, слыхали. Я тот, про которого сказано: «Ночной разбойник, дуэлист, в Камчатку сослан был, вернулся алеутом, и крепко на руку не чист» (из монолога Репетилова в «Горе от ума»).

Сочувствие Константину Аксакову, так сказать, левому славянофилу, не мешало Федору Толстому иногда высказывать ультра-реакционные парадоксы. Так, например, С. Т. Аксаков слышал, как он говорил в многолюдном собрании в доме Перфильевых, которые были горячими поклонниками Гоголя, что Гоголь — враг России и что его следует в кандалах отправить в Сибирь. В Петербурге было гораздо более особ, которые разделяли мнение Толстого, замечает Аксаков [36] Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. 1892. Кн. 5. С. 360. . Хочется думать, что Федор Иванович высказал такое мнение из духа противоречия, как парадокс. Оно как-то не вяжется с общим складом его ума.

Гоголь лично знал Толстого. В письме от 22 октября 1846 года из Страсбурга, Гоголь объяснял М. С. Щепкину, как надо играть «Развязку Ревизора». Он пишет: «Николай Николаевич должен быть отчасти криклив, Петр Петрович — с некоторым заливом. Вообще, было бы хорошо, если бы каждый из актеров держался, сверх того, еще какого-нибудь ему известного лица. Играющему Петра Петровича нужно выговаривать свои слова особенно крупно, отчетливо, зернисто. Он должен скопировать того, которого он знал (как) говорящего лучше всех по-русски. Хорошо бы, если бы он мог несколько придерживаться Американца Толстого» [37] Щепкин М. А., Щепкин М. С. Изд. А. С. Суворина. 1914. С. 219. . Этими словами Гоголь свидетельствует, что Ф. Толстой прекрасно говорил по-русски, говорил крупно, отчетливо и зернисто.

В записках Липранди есть заметка о встрече его с Федором Ивановичем в 1844 году в Москве. «Навестив А. Ф. Вельмана, — пишет Липранди, — я встретил у него незнакомого старика с седыми и густыми волосами. Хозяин отрекомендовал нас один другому. Почти в один голос мы спросили друг друга; Не вы ли? Не вы ли?.. Граф заметил, что шпензер князя до сих пор у него (это шпензер князя Долгорукова, убитого в присутствии Толстого и Липранди, во время Шведской войны — см. с. 19) и что часто видать его вошло у него, в привычку. На другой день он взял с меня слово у него обедать. Он пригласил еще почтенного ветерана нашей эпохи Ф. И. Глинку. Я его нашел тем же: он разливал для всех суп. Разговор наш заключался в воспоминаниях о князе, о его смерти. Через несколько месяцев… те же свидания. Он обещал мне летом в деревне показать свои записки, как оказывалось, верные с моим рассказом. В следующий раз я привез Свой дневник, но графа уже не стало…»

Как яркий тип, Американец Толстой привлекал русских писателей и послужил материалом для нескольких их произведений. С другой стороны, из этих произведений можно почерпнуть некоторые сведения о его жизни.

Стихи Грибоедова, относящиеся к Ф. Толстому, общеизвестны. Это следующее место из монолога Репетилова:

Эта характеристика интересна тем, что она подтверждает рассказы современников о красноречии Толстого; однако фактически оНа не совсем верна, на что обратил внимание сам Федор Иванович.

В Ленинской библиотеке (бывш. Румянцевском музее) есть рукопись «Горе от ума», принадлежавшая декабристу князю Ф. И. Шаховскому с автографом Федора Толстого. Против слов: «В Камчатку сослан был», он написал: «В Камчатку черт носил, ибо сослан никогда не был», а стих «И крепко на руку не чист» он предлагал заменить стихом «В картишках на руку не чист», причем прибавил: «Для верности портрета сия поправка необходима, чтобы не подумали, что ворует табакерки со стола; по крайней мере, думал отгадать намерение автора».

Л. Н. Толстой рассказывал, что Федор Иванович, встретив однажды Грибоедова, сказал ему:

— Зачем ты обо мне написал, что я крепко на руку не чист? Подумают, что я взятки брал. Я взяток отродясь не брал.

— Но ты же играешь нечисто, — заметил Грибоедов.

— Только-то? — ответил Толстой. — Ну, ты так бы и написал.

По-видимому, этот рассказ — отголосок вышеприведенной поправки на рукописи «Горе от ума».

Об отношении Федора Ивановича к своему изображению в «Горе от ума» знаменитый актер М. С. Щепкин рассказывает следующее:

«Раз навестил я Александра Сергеевича Пушкина, который, приезжая в Москву, останавливался всегда у Н. В. Нащокина. Там были уже граф Толстой (Американец) и Жихарев, автор «Записок студента». В то время «Горе от ума» возбуждало в публике самые оживленные толки. Жихарев, желая кольнуть графа, беспрестанно повторял за обедом следующие стихи из комедии (так как общая молва относила их именно на его счет):

Граф Толстой, как человек с большим умом, не выдал себя и при чтении этих стихов сам хохотал от души. Такое притворное равнодушие задело Жихарева за живое, и он снова вздумал повторить стихи после обеда. Толстой стал перед ним, посмотрел серьезно ему в лицо и, обратись к присутствующим, спросил:

— Не правда ли, ведь черен?

— Да!

— Ну, а перед собственной своей душой совершенный блондин.