Юрий Лапшин - Афганский дневник

Звонили в наградной отдел Армии. Нашим афганским наградам предстоит большой путь. Сейчас представления в Турк ВО. Дальше пойдут в Москву, дальше в посольство и обратно. Так что в самом лучшем случае получу свой афганский орден «Красное знамя» в апреле-мае. Да и то теоретически. Поживем, увидим.

Впереди у любимой юбилей. Вот готовлюсь к отпуску и прикупаю что-нибудь вкусненькое к праздничному столу. Запасся икрой, крабами, ветчиной, конфетами разными и т. д. Что делать. В прошлую поездку с шуткой, но вез «из-за границы» гречку в Псков. Действительно, довольно унизительно. Хотя упрек скорее Агропрому, а не мне.

Пророк из меня оказался опасный. Только переговорил с вертолетчиками о сбитой «вертушке», как сегодня трагически закончились полеты с утра у них самих. Ходили на обеспечение постов на горы за степью и нашим стрельбищем. Съездил сейчас к ним, выразил свои соболезнования. Все ходят хмурые, чертят какие-то графики, объясняются с комиссией. Не до разговоров. Единственно, узнал кое-какие подробности. Сбили Ми-24. Погибли капитан и старший лейтенант. Сбили из ПЗРК. Вертолет сразу потерял управление, упал, взорвался. Все в куски. Даже тел как таковых нет.

Вот уже десять дней, как в последний раз работали «вертушки» на Анаву и по постам. И неизвестно, когда начнутся полеты. Сначала мешали погода, праздники, другие проблемы. Теперь, после катастрофы вылеты вообще прикрыли до тех пор, пока на утверждение В. И. Варенникову и Б. В. Громову не представят решение по обеспечению полетов при доставке на посты и заставы материальных средств. Урезают количество постов, которые будут обрабатывать «вертушками». Чем это кончится? На постах и без того ежедневное поднятие воды превращается в тяжелейшую работу. Ко всему и опасно.

Вчера в Рухе под одним из постов подстерегли группу и из засады расстреляли. Двое убитых, трое в тяжелом состоянии. Если мы теперь месячный запас продовольствия, БП, топлива и всего прочего будем заносить сами, то это превратится в операцию для всей «группировки». Дотянуть бы до мая, до вывода войск из Панджшера. Ликвидируем одни проблемы, появятся новые: куда выводить и как размещать батальон. Под вопрос встанет и мой отпуск. Панджшер — моя вотчина. Следовательно, какой отпуск? Как бы хотелось встретить юбилей супруги в домашнем кругу. После мая-июня на отпуска вообще запрет вышел. Дальше по плану перевал Саланг, а где-то под зиму Фергана.

Поставил, наконец, себе в комнату долгожданный телевизор. Теперь я настоящий домовладелец. Ни к кому ходить не надо. Включил и, потягиваясь, смотрю все, что душе угодно. Красота. Встретили командира. С его приездом модуль заходил ходуном. Конечно, сначала в баню с ферганским пивом, а затем за стол. Тесный, дружный, спаянный боевой дружбой коллектив. Хорошо у нас. Обстановка душевного комфорта. К знаменательному событию А. Греблюк сочинил песню под гитару. Я, наконец, от имени всех замов вручил командиру свою красавицу-винтовку. Расцеловались. Сидели до глубокой ночи, пели, смотрели на экране слайды. В промежутках пытали Валеру: как Громыко, как прием, как министр, как командующий, как вручали? В каждом серьезном деле юмора хватает. Особенно, если рассказчик живостью характера не обделен. Хватило шуток и смеха и здесь. Разошлись за полночь.

Вечер. Бухает артиллерия. С утра принимал строевую подготовку на лучший взвод. Съездили с Шамилем Тюктеевым и Димой Савичевым в военторг. Завезли спортивные костюмы «Адидас» По цепочке получил и наш магазин. Размеры как всегда 46-е, не больше. Недомерки в Баграме, а с нормальным ростом в Кабуле и Москве. Ничего не достали. А в целом суета. Был бы рад, если бы, достав дефицит, чувствовал себя на седьмом небе. Как мало надо.

Сегодня письма не получил. Нет борта. Привык к регулярным, с периодичностью в три дня, письмам от маленькой. Строки просты, а будоражат мысль и память. Иногда тихо улыбаюсь, иногда и откровенно смеюсь. За чернильными закорючками жизнь, доброта, ожидание, надежда, мальчишки с их успехами и не очень благими поступками. В который раз задумываюсь, что для того, чтобы что-то оценить, иногда надо идти от противного. Вот не было бы уверенности в умении супруги правильно расставить акценты в воспитании, найти душевный контакт, поговорить, утешить, направить, то и многое было бы шатко в сознании. Как хорошо все же иметь человека, которому можно сказать все. Представлю сейчас в комнате человека пришлого и как реальность чувствую, как бы неуютно, скованно себя ощущал бы. Не выразил бы десятой части своего состояния.

Второй день смотрю свой (!) телевизор. Наконец разжился голубым экраном. Первый оставил в Панджшере комбату. Не забирать же. Посмотрел передачу, точнее фильм, о Марке Донском, его фильмах. Сделано сильно о неординарном человеке. Так и надо рассказывать о работе таких людей. И, главное, даже не надо объяснять. Все чувствуется сразу, смотрится на одном дыхании, принимается сразу и безоговорочно. Любая фальшь бьет сразу. Самая малая. А подлинно талантливое даже не дает право задуматься об этом.

Забрал характеристику Ахмад Шаха, которую сделал Константиныч. Жизнь, характер, качества, родословная. Сколько раз упоминал это имя в дневнике, что, впрочем, понятно. Реальный противник в Панджшере. Интересно, с кем воюешь. В ущелье пока все спокойно. Обстрелов нет, диверсий нет. Позавчера, правда, дали пару очередей по 12-му посту.

На 10-м помощник начальника заставы сломал ногу, неудачно спрыгнул в окоп. Вывезти его не смогли. С утра тучи, нет прикрытия «грачей». Вертолеты до сих пор не работают. Все полеты после гибели Ми-24 прекратились. И до сих пор непонятно, когда начнутся. Комэск С. Лаптев в Кабуле утверждает решение на обеспечение безопасности полетов. Урезали количество постов, обрабатываемых «вертушками». Как будем снабжать посты, черт знает. Подловят когда-нибудь из засады группу обеспечения, если мы хлопнем ушами. Уши надо держать востро.

Новости: В. С. Халилов на 23-е получил лампасы.

Развернулась кампания по списанию всего, что можно, поощряемая начальниками самых высоких рангов. Соответственная кутерьма закрутилась и у нас. Шамиль в отсутствие Востротина остался за командира. Получает рапорт о списании имущества: палатки, спальники, ХБ, белье, штормовки, горное обмундирование и т. д. И натыкается взглядом на слово «топор». Потом рассказывает: «Меня заинтересовало, как же обоснуют списание топора». Покопался в объяснительных и выкопал «шедевр» в стопке рапортов. Солдат пишет примерно следующее. Во время Хостинской операции, находясь на блоке, рубил дрова. Вдруг начался обстрел РСами. Бросил топор и залег в укрытие. После окончания обстрела вернулся на место работы и обнаружил, что в результате прямого попадания снаряда «топор был изуродован до неузнаваемости, а топорище расколото». Ну, в общем, списали этот топор. Правда, когда на совещании с трибуны зачитали документ, зал буквально рухнул от хохота.