Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты

Что радует? Очевидный магнетизм Лужкова. Мэр излучает уверенность и этим зажигает зал. Лужков, конечно же, талантливый хозяйственник, управленец, которого ввергли в пучину политики. Что из этого получится покажет время. Отношение к столице — болезнь отнюдь не российская. Жируют, живут за счет провинции. Там власть, она жить бедно не любит. Нечто подобное вы услышите и во Франции, и в Японии, и в Аргентине — всюду. Столица выделяется, концентрирует денежные потоки, слепит глаза. И всякий столичный мэр — всегда претендент на общенациональный масштаб, естественно, если он личность деятельная и заметная. Заметным Лужкова сделала не индивидуальность политика, а индивидуальность управленца. Как и кто, помимо Лужкова, рискнет переплести эти состояния, чтобы политик не гасил незаурядного хозяйственника и управленца, не отвратил политизированный электорат?

Скорее всего, появление Ястржембского в команде предопределено имиджевой операцией портрета Лужкова. МИДовская школа, возглавлял департамент печати и информации МИД, посол в Словакии, пресс-секретарь президента. Задача Ястржембского, приглашенного в московское правительство на должность вице-премьера по международным вопросам и связям с общественными организациями, очевидна — приучить Запад к образу Лужкова, интегрировать его в сферы западной высокой политики. Под силу ли это Ястржембскому? Вопрос, не имеющий четкого ответа. Для того чтобы менять, корректировать чей-то образ, надо иметь свой. А вот здесь у Сергея Ястржембского явный недокомплект. Ястржембский — человек с размытой индивидуальностью. Подтянутый, аккуратный, педантичный, спортивный. С внешностью карьерного чиновника, внимательно разглядывающего себя в зеркале. Как человек амбициозный, он готов за это взяться, но ему будет все время мешать интерес к собственному образу.

И тем не менее. Проблема электората — ключевая для лужковского блока, как блока, только что стартовавшего. Предстоит уяснить, кто в Москве отдал свои голоса за Лужкова? Не глушить противника цифрами, а разбить на составляющие это многомиллионное «ЗА». Сколько врачей, пенсионеров, работников ВПК, интеллигенции. Сколько предпринимателей, учителей. Сколько молодежи. И без каких-либо изменений перенести эту кальку на федеральное пространство.

У кого Лужков должен отобрать голоса? Прежде всего у Зюганова. Один из политиков, стоящих в оппозиции к Лужкову (кажется, это был Немцов), злорадно заметил: «Зал Лужкова в возрастном отношении мало чем отличается от зала Зюганова. Основная масса — это люди старше пятидесяти». Кстати, это не только минус, но и плюс.

В целом, суждение хотя и упрощенное, но не лишенное здравости. Если Лужков должен потеснить электорат коммунистов, то сам Бог велел ему работать в массе этого электората. По этой причине похожесть зала.

Различие зала Лужкова, если это зал учредительский, в неодиозности. Там масса знакомых лиц. В зале Лужкова впечатляешься хозяйственным, управленческим и творческим потенциалом.

Вынужденно привлеченный к управлению демократами, так как сами демократы никогда не были властью и навык управления постигали у своих антиподов, Лужков и опасен для КПРФ тем, что он социально ориентирован. Не было случая, когда бы москвичам задержали выплату пенсий, политика же мэрских надбавок малоимущим и прозорлива, и понятна, и авторитетна. Снос пятиэтажек, переселение коренных москвичей в более благоустроенные новые дома — еще один козырь Лужкова в мире пожилых избирателей. Если Зюганов готов своим избирателям вернуть «вчера», то позиция Лужкова неизмеримо сильнее. Он уже показал, что может материализовать для стариков пусть убывающее, в силу их возраста, но все-таки «завтра».

Второй очевидный козырь Лужкова — малый и средний предприниматель. Тот факт, что 50 % налогов Москвы платит торговля и сословие среднего и малого бизнеса, значим настолько, что Лужков может внушительно поколебать надежды на это сословие со стороны правых младореформаторов и уж тем более коммунистов. Там — декларации и заверения, что ради них и производились реформы, и если не получилось и 17 августа разорило сословие, то в этом не их вина, а вина предшественников, которые, кстати, тоже числили себя демократами, и азиатского финансового кризиса. А рядом Лужков, который в политическом противостоянии отыграл судьбу челноков для Москвы. Федеральная власть беспомощна в защите малого бизнеса хотя бы уже потому, что всякий свой провал в бюджетной политике пытается залатать усилением налогового бремени. И в результате мы получаем два критических итога: либо предприниматель разоряется, либо уходит в теневой бизнес. И в том, и в другом случае казна теряет законопослушного налогоплательщика.

У Лужкова, пожалуй, пока у единственного кандидата есть весомые позиции в ВПК и крупной промышленности. У Зюганова они тоже есть, но там позиции идеологические, «воспоминательные» о временах непререкаемой привилегированности ВПК в мире хозяйственном и доктринном, и как итог обещание вернуть. Однако ответ на вопрос, что именно вернуть и как, коммунисты оставляют на послепобедную дискуссию.

В разговоре с директорским корпусом у Лужкова есть, разумеется, не два, а много больше, но два уж точно непобиваемых козыря. Это ЗИЛ и АЗЛК. Два автомобильных завода-гиганта, которые федеральная власть распластала и зарыла — заводы остановились. После аннулирования итогов прежних приватизационных авантюр и передачи заводов в ведение Москвы с выкупом контрольных пакетов их акций Лужков не просто реанимировал производство, он дал ему импульс динамичного развития в окружении повсеместного кризиса. Это тем более важно, ибо всякая кооперация вокруг мощного производства — это протоптанная дорога в регионы, которые, как принято считать, недолюбливают столицу. Не исключено, что директорский корпус на выборах пойдет не за теорией, а за практикой. Впрочем, ориентация на директорский корпус, как продуктивный механизм воздействия на подчиненных и избирателей, себя не оправдала уже дважды. Первый раз на первых президентских выборах, когда директора присягнули на верность Николаю Ивановичу Рыжкову и он сокрушительно проиграл Борису Ельцину. Второй раз на парламентских выборах 1995 года, когда Черномырдин загнал в свое движение весь чиновничий аппарат страны и получил опять же заверения директорского корпуса в поддержке НДР. Получился конфуз. Движение Черномырдина добилось сверхскромного результата (9,4 % голосов) и значимо проиграло коммунистам. Возможно, как в первом, так и во втором случае большинство директоров проголосовало за Рыжкова, а впоследствии за Черномырдина. Но этого однозначно не сделали подчиненные им рабочие.