Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты

Вопрос проникновения в толпу — вопрос кардинальный. Важна поддержка не директорского корпуса, а избирателей, работающих под его началом. Лужков как государственник, тяготеющий к патриотическим аттестациям, бесспорно, ослабил этот политический ресурс, сосредоточенный в закромах Лебедя и Зюганова. Антисемитский угар, который переживают необольшевики и, полагаю, который как катастрофу воспринимают Геннадий Зюганов, Алексей Подберезкин, Николай Рыжков, Анатолий Лукьянов, для Юрия Лужкова — подарок судьбы, который движение «Отечество» должно не промотать, как шальные деньги, и не превратить в пустолозунговый ажиотаж: «Ату их!» Это прекрасная возможность заявить свою концепцию национальной политики. Баркашов уже бросил запал в стан Лужкова, обвинив его в еврейском окружении.

Одна из уязвимостей Лужкова — его открытость, обретающая окрас драчливости, готовности ввязаться в любую потасовку. Журналисты провоцируют Лужкова, заставляя его отвечать на вопросы, которые, как им кажется, претендуют на сенсационность, хотя на самом деле это мешает Лужкову держать паузу — чрезвычайно продуктивный прием в серьезной политике. Лужков высказывается по всем вопросам, порой не успевая осмысливать целесообразность своих ответов. В этом случае он раб выбранного им образа открытого, более того, неравнодушного к вниманию прессы, а значит, зависимого от нее политика.

Разумеется, обилие знакомых лиц на всевозможных совещаниях, съездах, оргкомитетах, проводимых Лужковым, предмет особых раздумий. Меня не покидает чувство, что я это уже видел. Оно не обманчиво. Я это видел на съездах НДР. О чем идет речь? О паломничестве чиновников в лужковские залы. О внушительном количестве губернаторов и мэров. Разумеется, это подчеркивает основательные позиции мэра Москвы в Совете Федерации. Не исключено, что без особого желания самого Лужкова, объективно он составляет конкуренцию Егору Строеву, как главе российского сената. О Лужкова споткнулся бывший премьер Черномырдин. И хотя Лужкову в настоящей ситуации это не очень нужно, но он может усложнить жизнь Егору Строеву.

Последнее решение нижней палаты о газпромовских налогах, которые должно получать по месту производства, а не из центральной резиденции «Газпрома», усложняет финансовое состояние Москвы. Нижняя палата уже проголосовала за этот закон. Скорее всего, сенаторы, многих из которых раздражает успешность Лужкова, одобрят его.

И все-таки о чиновничьей переизбыточности на съезде. Как говорится, хорошие чиновники — капитал весомый. Они управляют регионами, и это уже не мало. Лучше их иметь в союзниках, а не в противниках. Разумное откровение. Но именно обилие губернаторов и мэров позволяет пустить в пересуды расхожий логотип — партия власти. Именно эта констатация погубила на выборах 95-го года НДР. В происходящем есть некая алогичность. По своей внутренней сути Лужков — фигура самородковая и очень естественная, не отторгающая себя от общества, а буквально ныряющая в него. Достаточно вспомнить регулярные, как ход часов, субботние объезды города. Хозяин должен знать свое хозяйство в деталях, иначе он не хозяин.

Заверения ряда губернаторов о своей поддержке не лишены лукавства. Каждый губернатор отыгрывает свой интерес. При приближении выборов эта самость будет усиливаться. Надо застраховать себя от ложного оптимизма. Надо прорваться в толпу. Весь вопрос в том, что эти же самые губернаторы могут оказаться главным препятствием этому прорыву. Не предполагать, не просчитывать такой возможности было бы верхом безрассудства. Что же касается знакомости лиц нашей интеллигенции и всевозможных политических лидеров, полулидеров, как, впрочем, и мистификаторов, то их разнополюсность и радует и настораживает. Я многих из них видел в качестве интеллектуального шлейфа Горбачева, затем упоенно поддерживающих Ельцина, не чуждых В.Черномырдину, Е.Гайдару и А.Лебедю. Теперь они в лужковской аудитории. Это не укор и не упрек. Если угодно, это разновидность преемственности. Иосиф Кобзон предложил в качестве девиза движения «Отечество» слова «Последний шанс». Лужков подумал и не согласился. Наверное, увидел в этих словах что-то отчаянное, предпохоронное. Но логотип Кобзона символичен. Он очень точно определяет усталость интеллигенции. Надоело обманываться в надеждах, страдать от своей доверчивости.

Интеллигенция и власть — это особая тема. Творческая интеллигенция, да и всякая другая, свою значимость, свою необходимость обществу исчисляет отношением к ней власти. Что особенно очевидно сейчас. Лидеры политических движений и партий растаскивают интеллигенцию.

В 92-м году в моменты наивысшего напряжения в отношениях между президентом и парламентом Хасбулатов, тогда Председатель Верховного Совета, собрал интеллигенцию. Пришли те, кого не пригласил Ельцин. Разумеется, среди тех, кто пришел, были и те, кто относился к Ельцину враждебно, кого события 91-го лишили если не всего, то очень многого. Других привела обида, боязнь оказаться незамеченным, пропущенным, и для них уже не важно, какая власть позовет — правая, левая. Важно главное — позвала власть. Популярность и значимость — понятия хотя и близкие, но достаточно отличные друг от друга. Скажем, популярность попсовых пророков велика, на их концерты ломится молодежь — «Голосуй, а то проиграешь!». Но они не значимы для общества, для развития страны, как Иннокентий Смоктуновский или Марк Захаров. Хотя бы потому, что это, скорее, товар, который легко покупается и продается. Это поток, лишенный отбора, селекции. Кого-то раскрутили, кого-то нет. И талант исполнителя, его образованность в этом случае даже не во-вторых или в-третьих, а в-двадцатых. Их язык скуден. Они подражательны по сути, даже будучи чрезвычайно индивидуальными, как, например, Гребенщиков. Но все равно, если быть честным — они вторичны, они эпигоны. Их не интересует отношение к ним власти. Они работают на инстинкты толпы, они погружают тысячные молодежные тусовки в транс во время своих концертов, в транс упрощенного постижения, не напрягающего, а расслабляющего мозг. И дело не в одурачивании толпы. Они, эти идолы, не обманывают, хотя многие их в этом упрекают. Они работают в поле своего навыка и своего интеллекта (а он скуден), они тоже не умеют мыслить. Они сами работают на уровне видимой добычи, уровне инстинктов. Они вне культуры, интеллигентности, они представители шоу-бизнеса. У них другой общественный позыв. Наиболее успешные и удачливые среди них хотели бы числиться в рядах интеллигенции, им нравится, когда власть оглядывается на них. Но это чуть позже, по прошествии шальной молодости. А пока им нужна власть, которая защищает не культуру, — Бог с ней, — а бизнес! Они не обременены политическими терзаниями: с кем, за кого?.. Все проще и прагматичнее. Мы тебе нужны? Нет проблем — гони бабки. Ельцин обернулся, Ельцин позвал их на выборах 96-го года, он сменил первых на вторых. Разоренная культура утратила свое влияние на общество. Президенту нужны были голоса, а не аттестация чистопородности и просвещенности монарха. Вторые могли развеселить. Помочь забыться. Они не беспокоили разума. В этом и было их главное превосходство над первыми.