Жозеф Кессель - Армия теней

— Понимаю, понимаю, — сказал Феликс. — И у меня есть парень, который выполнит приказ. Товарищ по добровольческому корпусу. Ты его никогда не видел, но ты знаешь, о ком я. У него нос, как у охотничьей собаки. Но он сейчас в Париже. Он должен был доставить новый радиопередатчик Дюбуа Дьё сегодня утром.

— А когда он вернется?

— Через три дня.

— Почему не раньше?

— У него в Париже брат, которого он не видел с войны… Я ведь не знал, что он нам так быстро понадобится, — сказал Феликс.

— Ох, эти семейные дела, — сказал Жербье сквозь зубы.

— Это замечание было в мой адрес? Феликс контролировал свой голос, но эта фраза прозвучала так агрессивно, что Жербье не решился ответить. Глаза у Феликса горели от недосыпания, веки покраснели, а круглое лицо было землистого цвета.

— Он мало спит, его нервы на пределе, — подумал Жербье. — Но из нас никто не спит достаточно.

Феликс, увидев, что Жербье молчит, снова выпалил с той же грубостью:

— Если твое замечание о семье касалось меня, то ты слишком далеко зашел.

До этого момента Жербье не знал, как ему поступить. Но тут он вспомнил и спросил:

— Как чувствует себя твой сынишка?

— Не очень хорошо, — сказал Феликс. — Доктор нашел у него в легком ганглии…

— Тебе нужно отправить его в деревню, — сказал Феликс.

— На какие деньги? — спросил Феликс. — Ведь если человек постоянно в разъездах, как я, или занят тысячей дел одновременно, у него нет ни минуты, чтобы заработать хоть пару су. Нам едва хватает на еду, и то только потому, что моя жена работает экономкой. А у моей жены есть гордость. Теперь она обвиняет меня в том, что я лентяй и бесполезный человек. А что мне ей сказать? А малыш все время один сидит в сырой лавке.

— Ты мне никогда об этом не рассказывал, — сказал Жербье. — Мы бы нашли средства…

— Пожалуйста, месье Жербье, — сказал Феликс. — Разве я похож на попрошайку?

Жербье задумчиво водил пальцем по столу, за которым сидел. В этот момент Феликс, автомеханик, напомнил ему Роже Легрэна, молодого электрика, больного туберкулезом, в лагере в Л. Та же самая верность долгу… То же самое чувство чести…

Молчание Жербье теперь глубоко взволновало Феликса.

— Я рассказывал все это не для того, чтобы пожаловаться — пробормотал он. — Я не знаю, что на меня нашло. Когда ты говорил о семье, я подумал, что ты, ну, что ты один, что тебя ни с кем ничего не связывает. Это даже удача для такой работы, которую мы делаем.

Жербье продолжал расчерчивать стол своим ногтем. Он не был связан ни с кем, это правда. Ближе всего в своих личных отношениях он привязался к Легрэну. Но Легрэн отказался бежать…

Это удача….

— Так кого мы направим в разведку? — резко спросил Жербье.

— Я пойду сам, — сказал Феликс.

Жербье снова посмотрел на воспаленные веки Феликса, на нездоровый цвет его щек.

— Тебе нужно хорошо выспаться ночью, — сказал Жербье.

— Я за это не переживаю. Но я поклялся моей жене и сыну, что схожу с ними в кино завтра в субботу.

Но Феликсу действительно удалось выполнить свое обещание. Он встретил Жана-Франсуа, прибывшего экспрессом «Париж — Ницца».

Ферма размещалась на середине пути между большим национальным шоссе и морем. Просторные хозяйственные сооружения, построенные в старинном стиле, образовывали подкову, окаймлявшую главный дом. В сторону моря, почти до самой воды, разместились ухоженные поля, виноградники, сады. Эти земли были огорожены низкими стенами. Жан-Франсуа, сидевший на тропе, положил рядом на землю велосипед и смотрел на ферму. Из всех возможных убежищ, которые он увидел за день, это показалось ему самым подходящим во всех отношениях. Жан-Франсуа вскочил в седло и поехал.

На дворе цыплята ковырялись в грязи, а у свинарника старый сельскохозяйственный рабочий колол дрова.

— Где хозяин? — спросил его Жан-Франсуа.

Старик с трудом выпрямился, вытер бесстрастное лицо обратной стороной своего запачканного рукава и приставил ладонь к уху.

— Я вас не слышу, — сказал он.

— Хозяин, — громко прокричал Жан-Франсуа.

Открылась дверь, и вышла женщина в черном платье и шали. Она была средних лет, невысокая, и очень прямо держала голову.

— Хозяина нет, он в городе, — сказала она с острым и живым местным акцентом.

Жан-Франсуа несколько раз улыбнулся ей.

— Это не имеет значения, мадам, — сказал он. — Вы настоящая хозяйка, я уверен.

На Жане-Франсуа был теплый свитер с высоким воротом, пара старых бриджей, велосипедные чулки и старые спортивные туфли. Но из-за его рук, осанки и голоса фермерша была уверена, что он представитель обеспеченного класса.

— Если вы с черного рынка, то бесполезно, — сказала она. — Нам нечего продавать.

— Ну, а могу я попросить у вас попить, — сказал Жан-Франсуа. — У меня в горле пересохло.

На веках и лбу молодого человека был тонкий слой пыли. Зима в этом регионе была очень мягкой, и дороги совсем сухими.

— Заходите, — сказала женщина.

В большой гостиной в узком камине горел огонь. Старая сельская мебель блестела в лучах заходящего солнца. Снаружи доносился сухой звук колки дров и писк цыплят. Хозяйка поставила на стол бутылку и стакан.

— Воды было бы вполне достаточно, — сказал Жан-Франсуа.

— Огюстина Вьелла никогда не отказывала путнику в стакане вина, даже в эти трудные времена, — сказала женщина с гордостью.

Жан-Франсуа пил медленно, и удовольствие, _ получаемое от каждого глотка, отражалось на его сияющем лице.

— Еще стаканчик? — спросила Огюстина Вьелла.

— С удовольствием, — ответил Жан-Франсуа. — У вас хорошее вино.

— Это с нашей собственной земли, — сказала фермерша.

Она понаблюдала, как Жан-Франсуа пьет, и вздохнула. У нее не было сына, и ей очень бы хотелось, чтобы у нее был такой большой мальчик, как этот, сильный, красивый и простой.

— Вы были на войне? — спросила она.

— От начала до конца, — ответил Жан-Франсуа, — в разведывательном корпусе.

— В разведывательном корпусе, — заметила Огюстина Вьелла, — были очень хорошие солдаты, как говорят.

— Как говорят, — повторил Жан-Франсуа со смехом.

Он внезапно встал, подошел к радиоприемнику на комоде, включил его и повернул ручку настройки на частоту Лондона.

— В это время передач нет, — сказала фермерша.

Она стояла у стола. Жан-Франсуа подошел и уселся рядом с ней на угол стола.

— До наступления ночи мне нужно найти место, чтобы спрятать нескольких товарищей, — сказал он.

На лице женщины ничего не отразилось, но она понизила голос и спросила:

— Это сбежавшие заключенные?

— Они англичане, — сказал Жан-Франсуа.

— Как англичане, что вы имеете в виду? — воскликнула Огюстина Вьелла.

От удивления она повысила голос. И с инстинктивной тревогой посмотрела в окно. Но увидела только глухого работника.