Артур Вейгалл - Клеопатра. Последняя царица Египта

Наконец, после двадцати семи ужасных дней, в течение которых римляне отбивали атаки парфян не менее восемнадцати раз, римские легионы переправились через Ерасх, прорвавшись в Армению и сохранив (в отличие от Красса) знаки своих легионов с орлами в целости и сохранности. Здесь, произведя смотр своей армии, Антоний обнаружил, что потерял 20 тысяч пехотинцев и 4 тысячи всадников, большая часть которых погибла от холода и болезней. Однако их беды еще не закончились, ведь, хотя враг и остался позади, им предстояло встретить зимние холода, и переход из Армении в Сирию был полон трудностей. К тому моменту, когда армия достигла побережья, умерли еще 8 тысяч человек, и все войско, которое наконец встало на зимние квартиры в местечке под названием Белая Деревня между Сидоном и Беритом, представляло собой оборванные остатки огромного войска, которое так смело отправилось в поход прошлой весной. И все же можно сказать, что, если бы Антоний не оказался столь бесстрашным военачальником, в тех ужасных горах погибло бы гораздо больше, разделив печальную судьбу Красса и его злосчастной экспедиции (в 53 г. до н. э. из примерно 40 тысяч воинов Красса погибло 20 тысяч, было взято в плен 10 тысяч (их поселили в далекой Маргиане, совр. район Мары в Туркмении), прорвались к своим 10 тысяч. – Ред. ).

В Белой Деревне Антоний с нетерпением ожидал приезда Клеопатры; и тем не менее он так стыдился своего поражения и был так несчастен при мысли об ее упреках в его неудаче, что в отчаянии обратился за ложным утешением к винной кружке и каждый день допивался до состояния невменяемости. Когда же Антоний не был в бесчувственном состоянии, то нервничал и не находил себе места. Он не мог выдержать скуку долгого обеда, вскакивал из-за стола и бежал к берегу моря, чтобы осмотреть горизонт: не покажутся ли паруса кораблей Клеопатры. И он, и его военачальники осунулись и выглядели неопрятно, его солдаты были одеты в лохмотья. В таком состоянии Клеопатра и увидела их, когда, наконец, ее флот вошел в залив, привезя с собой одежду, провизию и деньги.

Когда Клеопатра везла Антония назад в Александрию, чтобы тот восстановил свои силы после напряжения последних месяцев, мне кажется, она прямо заговорила с ним о его планах на будущее. По-видимому, Клеопатра указала Антонию на то, что попытки Рима завоевать Парфию закончатся неудачей и что попытка овладеть такой обширной страной с огромными ресурсами – просто пустая трата денег, людей и времени (однако Александр Великий завоевал великую иранскую империю Ахеменидов, а Селевк и Антиох III подтверждали [в той или иной степени] свою власть здесь. Последнюю попытку контролировать Иран предпринял царь Антиох III Сидет. Предварительно подчинив снова отпавшую от царства Селевкидов Иудею, он предпринял поход в Парфию, закончившийся его гибелью и разгромом сирийского войска. – Ред. ). Такие войны истощают их денежные запасы и ничего не дают им взамен. Поэтому не будет ли лучше немедленно сконцентрировать все свои силы на свержение Октавиана и захват Рима? Антоний доказал свою популярность у солдат и убедился в их преданности, ведь он, в конце концов, успешно выполнил самую тяжелую задачу полководца – упорядоченное отступление. Поэтому, безусловно, будет разумным не тратить больше их с Клеопатрой далеко не безграничные средства на планы по завоеванию Востока, а сосредоточить все внимание сначала на Италии. В конце концов, парфяне изгнаны из Армении, Сирии и Палестины, и теперь их можно оставить в покое на своей территории, пока не наступит тот день, когда Антоний пойдет на них войной, согласно сивиллиным пророчествам, как царь Рима. Клеопатра с сомнением отнеслась к походу на Парфию, хотя и помогала финансировать его как часть изначального плана Юлия Цезаря; и она по считала разумным довод, выдвинутый Антонием: если он окажется успешным, он сильно повысит его авторитет и сделает его народным героем в Риме. Однако эта война имела гибельные последствия, и теперь было лучше оставить весь этот замысел, нежели рисковать еще одним поражением в будущем. Измученный Антоний, страдающий от последствий своего беспробудного пьянства, по-видимому, молча согласился с этими доводами и прибыл в Александрию, намереваясь восстановить свои силы за год-два ввиду предстоящей ссоры с Октавианом. В Сирии он получил сообщение о событиях, которые произошли в Риме, пока он воевал. Октавиан наконец разгромил Секста Помпея, который укрылся в Митилене; а третий триумвир Лепид погрузился в личную жизнь, оставив свои владения в Африке в руках Октавиана. Поэтому запад Римской державы теперь находился под контролем Октавиана, и не было ничего невероятного в том, что он сам в скором будущем затеет ссору с Антонием.

Комфорт Александрийского дворца и удовольствие от блестящего общества Клеопатры, вероятно, стали для Антония волшебной переменой после суровых условий войны, и оставшаяся часть зимы, без сомнения, пролетела в беззаботной праздности. Но то, что происходило вокруг, видимо, сдерживало какое-либо повторение легкомыслия во время предыдущего пребывания Антония в столице Египта, и теперь до нас не доходят вести о «Непревзойденных гуляках» и их удивительных развлечениях. Антоний написал длинное письмо в Рим, дав в нем более или менее яркий отчет о войне и утверждая, что во многих отношениях она была очень успешной. В самом начале нового 35 г. до н. э. Секст Помпей предпринял попытку начать переговоры с египетским двором, но посланцы, которых он отправил в Александрию, не сумели добиться какого-либо благоприятного ответа. С другой стороны, Антоний узнал от них, что Секст вступил в тайную переписку с парфянами и пытается подкупить Домиция Энобарба, его наместника в провинции Азия (на западе Малой Азии [Анатолии], включала Мисию, Фригию, Лидию и Карию. – Ред. ). Поэтому он и Клеопатра решили схватить этого опасного сына великого Помпея и казнить его. Этот приказ был исполнен неким Тицием, который произвел его арест во Фригии, и вскоре после этого Секст был казнен в Милете. Вероятно, эти действия были чрезвычайно плохо восприняты в Риме, так как этот изгой, подобно Робин Гуду, всегда пользовался широкой любовью народа, и, видимо, по этой причине Антоний никогда не признавал свою ответственность за это, а приказ будто бы был подписан его помощником Планком.

Вскоре после этого весь ход событий внезапно изменился благодаря тому, что в Александрию прибыл не кто иной, как царь Понта, который, если вспомнить, был захвачен парфянами в начале последнего военного похода Антония и был пленником царя Мидийской Атропатены. Последний теперь отправил его в Египет с вестью о том, что недавние еще союзники Мидийской Атропатены и Парфия рассорились. Царь Мидийской Атропатены предложил, чтобы Антоний помог ему уничтожить противника. Это заявление вызвало во дворце Клеопатры величайшее потрясение. Появилась неожиданная возможность победить ужасных парфян: ведь Мидийская Атропатена всегда была их сильным союзником, и римские войска ранее потерпели неудачу именно на ее территории. Но Клеопатра, опасаясь двуличности восточных монархов, настроилась на немедленное свержение Октавиана, власть которого теперь была определенно на подъеме, и попыталась отговорить своего мужа от этой второй войны, умоляя его больше не рисковать. В качестве предварительного шага Антоний послал депешу царю Армении Артавазду, который покинул его после поражения в Мидийской Атропатене, приказывая ему безотлагательно прибыть в Александрию, очевидно, для того, чтобы обсудить ситуацию. Однако Артавазд не проявил желания оказаться в руках своего сюзерена, которого он предал, и предпочел искать безопасности, если понадобится, в своих собственных горах или присоединиться к парфянам.