Фредерик Мортон - Ротшильды. История династии могущественных финансистов

Для того чтобы поддерживать все эти сокровища в подобающем состоянии, требовалась целая армия слуг.

Среди огромного штата прислуги у Ротшильдов были должности полировщика серебра и полировщика мрамора. Работники, их занимавшие, тщательно следили за состоянием ротшильдовского мрамора и ротшильдовского серебра в течение многих лет и передавали свои посты по наследству своим детям.

Барон Альберт наслаждался грубой стороной жизни. Он был заядлым альпинистом и седьмым спортсменом, поднявшимся на пик Маттерхорн. Но ни он, ни его брат не чурались простых аристократических радостей сельской жизни. Они устраивали грандиозные охоты в своих многочисленных замках в Лангау, Энсфельде, Шиллендорфе и Бенешау. Сюда, в их роскошные замки, обедневшие гости-аристократы часто привозили с собой огромные чемоданы, полные грязной одежды. Это делалось из следующих соображений. Во-первых, большие чемоданы должны были подтвердить большое количество одежды и, следовательно, состоятельность гостя, но это было не главным. Основной целью была стрика. У Ротшильда около 130 человек были заняты в прачечных, они доводили до блеска верхнюю одежду гостей, тщательно стирали их белье. Так что стесненный в средствах визитер привозил с собой всю свою одежду, развешивал ее в шкафу, а слуги забирали и приводили в порядок, не задавая лишних вопросов. В конце концов хозяину это сильно надоело. Альберт прекратил эту практику, а гостям, прибывшим в гости как в прачечную, в багаж складывали упаковки коричневого стирального мыла.

В разгар весеннего сезона в Вене проходили ежегодные скачки – дерби (то есть ипподромные состязания трех– и четырехлетних скаковых лошадей). Здесь, так же как и в Лондоне, Ротшильды трижды стали первыми призерами. После скачек устраивалось традиционное ротшильдовское чаепитие. Но самой впечатляющей картиной был разъезд Семейства по домам по Хаупталлее, длинной аллее с тремя рядами деревьев, соединяющей центр города и ипподром. Наибольшее внимание привлекал электрический автомобиль Ротшильдов, который медленно и торжественно двигался в сторону города. За ним следовали личные экипажи Ротшильдов. Молодые Ротшильды обгоняли процессию в стремительном фиакре Франка.

Выражение «фиакр Франка» требует объяснения. Этот фиакр был живой эмблемой богатства старой Вены. Другим, таким же известным фиакром был фиакр Братфиша, которым пользовался принц Рудольф. И у Габсбургов, и у Ротшильдов были целые парки своих экипажей, но вдобавок к этому они постоянно держали наготове нанятый экипаж, такси XIX века. Рудольф использовал фиакр Братфиша, когда отправлялся на свои тайные амурные свидания, которые он хотел уберечь от глаз и ушей своей прислуги. Именно Братфиш обнаружил тела Рудольфа и его дамы сердца после их самоубийства в замке Майерлинг. У семейства Ротшильд не было такого обилия любовных предприятий, а фиакр Франка они нанимали за его потрясающую скорость.

В отношении фиакров, а также по ряду других аспектов Ротшильды и Габсбурги были едины. Однако считалось, что вряд ли им предстоит когда-нибудь встретиться. Ротшильды могут вести дела с кабинетом министров и даже развлекать великого герцога – это воспринималось как неизбежное зло.

Но Ротшильды, преломляющие хлеб с Габсбургами, древнейшей европейской династией, – нет, никогда! Проклятие!

В 1887 году – наконец! – «никогда!» произошло. Император Франц-Иосиф милостиво простил Ротшильдов за то, что они не были аристократами в четвертом поколении и не были крещены. Ротшильды были признаны «допущенными к императорскому двору», теперь они могли присутствовать на торжественных приемах и на частных вечерах, которые посещала императорская чета. Это означало, что теперь Семейство входит в круг даже более избранный, чем общество, окружающее королеву Викторию и прусского кайзера.

Сам Франц-Иосиф был всегда корректен с теми, кого он назначал своими друзьями. Он посылал телеграммы соболезнования на все похороны, которые случались в семействе Ротшильд. На званые вечера Ротшильдов он присылал балет своей придворной оперы и даже дал разрешение на организацию представления в садах при свете факелов. Личные отношения императора с Ротшильдами заходили далеко за рамки разговоров о погоде или здоровье.

Однажды, когда его величество проговорил с императором на несколько минут дольше, чем обычно, бомонд тут же отреагировал. Пополз слух, что монарху требуется новый заем. Возможно, император почувствовал, что такая близость опасна для доверия к Габсбургам.

Его супруга Елизавета, самая оригинальная, интеллектуальная и прелестная императрица, не интересовалась подобными проблемами. Она дружила с женщинами Семейства и разделяла их эстетические пристрастия. Самая нежная дружба связывала императрицу с Жюли, сестрой Альберта. Урожденная фон Ротшильд Австрийская, она вышла замуж за Ротшильда Неаполитанского, жила в Париже, часто навещала брата Ферди в Англии, но ее любимым местом была сказочная вилла Прени в Швейцарии, на берегу Женевского озера. 9 сентября 1898 года виллу посетила Елизавета Австрийская, и этот визит бросил мрачную тень на эти сказочные места в связи с историей Габсбургов.

Елизавета прибыла к подруге не на австрийском императорском судне и не на яхте Ротшильдов, которую ей предлагала Жюли. Она приехала инкогнито, под густой вуалью, на обычном рейсом пароходе под именем графиня Гогенембс и в сопровождении одной-единственной фрейлины.

Жюли устроила прекрасный прием для своей коронованной подруги. Обед был изысканным и обильным – правда, дамы не забывали о своей диете. Жюли ела только кошерное, а Елизавета – все низкокалорийное. Императрица была первой дамой, внедрившей низкокалорийную диету. В свои 60 лет она выглядела молодой женщиной, с лицом как у моделей журнала «Вог» и с такой фигурой, которой могли бы позавидовать эти самые модели. Оркестр исполнял итальянские мелодии. Хозяйка завела беседу о Гейне, любимом поэте императрицы. Елизавета даже подняла бокал шампанского и сказала тост, чего уже давно не делала, пребывая в грусти и задумчивости.

Затем дамы отправились на прогулку по садам и оранжереям Жюли, в которых были представлены самые разные страны и климатические зоны. Оранжереи Жюли были лучшими в Швейцарии. Экзотические цветы и ароматы окутали императрицу, и лицо ее еще больше просветлело. Улыбка не сходила с него почти до самого отъезда, пока она не открыла книгу для посетителей. Елизавета расписалась и перелистнула назад несколько страниц. Она замерла и побледнела. Перед ней открылась страница с подписью принца Рудольфа. Ее сын побывал в Прени незадолго до своего самоубийства в Майерлинге. Жюли заметила, что на глаза императрицы навернулись слезы.