Лестер Хемингуэй - Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

– Но не тогда, когда ты голоден. Но возможно, у меня большая страсть к ловле, нежели к еде. Могу тебе с уверенностью сказать, что лучше это ощущать, чем анализировать.

В тот день мы много говорили. Эрнест рассказал мне о том времени, когда отец взял его на охоту в районе фермы дяди Фрэнка в Карбондейле, штат Иллинойс. Охота прошла замечательно, а отец был поражен способностями Эрнеста.

– Но как-то мне тоже не повезло. – Он рассмеялся.

Он рассказал мне о мальчишке по имени Рэд, поколотившем его после того, как, постреляв голубей около амбара, он нес часть добычи соседу. Он рассказал также, что чуть не застрелил другого охотника из ружья, которое ему доверили нести во время ночной охоты на енотов.

За год до смерти отца он снова взял меня на охоту в район фермы дяди Фрэнка. Но у него были проблемы с лицензиями. Я спросил Эрнеста, почему мне не требуется лицензия в Арканзасе.

– Ты являешься членом семьи. Если ты находишься на своей земле или охотишься на территории, принадлежащей твоим друзьям, никто не задаст тебе никаких вопросов. Они посчитают меня сумасшедшим, если я попытаюсь купить лицензию. В других штатах все по-другому, но здесь такие правила.

Мы поговорили об эпизоде с цаплей, происшедшем в Мичигане. Я упомянул о том, что отец рассказал мне, как плохо он себя чувствовал из-за того, что не был там, рядом с Эрнестом, и не помог ему, когда случилась беда.

– Пусть это будет еще один урок, Барон. Старайся всегда держаться подальше от судов, не важно, будут ли на то причины. Они могут схватить тебя, одурачить, а потом ты окажешься по уши в дерьме. Вот так наши юристы применяют закон.

На третий день мы пробирались по труднопроходимой местности. И хотя она изобиловала колючими зарослями, говорили, что там полно птиц. Несомненно, птицы там были. Вид и звук потревоженной большой стаи, шумно вспорхнувшей в возбуждении, шокировали собак. Их бока мелко дрожали, мои, вероятно, тоже, когда мы стреляли, перезаряжали, запоминали, где упала подстреленная птица и какую надо преследовать. Потом мы шли вперед так быстро, как только могли, чтобы не упускать из виду собак, пока те с шумом рыскали по колючему кустарнику. Нам нужно было знать, где они находятся, когда обнаруживали новую дичь и застывали в стойке. Под одним колючим кустом птицы были настолько крупные, что мы тоже ощутили их запах.

– Ты чувствуешь это, Барон? – Эрнест вдыхал воздух, его глаза смотрели куда-то вдаль.

– Хм. Похоже на запах птиц, но может быть, пахнет сыростью?

– Вот именно. В первый раз ты был ближе к истине. – Он поднял свою голову и закрыл глаза. – Они там!

Он жестом показал направо. Там три собаки собрались вместе у колючего куста, коричневатого от мороза в некоторых местах. Листья под колючками не позволяли увидеть дальше чем на фут.

Когда собаки стали продвигаться ближе, неожиданно страшный шум заставил нас выстрелить навскидку. Мы перезарядили и выстрелили снова, когда большая перепелка с шумом выпорхнула из-под этого невероятного колючего куста.

Затем наступила тишина. Собаки начали рыскать по подлеску, устраивая возню с ранеными птицами и притаскивая убитых к нам. Я пробирался осторожно, налегке и неудачно упал вперед, пытаясь дотянуться до птицы прямо передо мной. Я все-таки достал, сломав несколько колючек, вонзившихся мне в ноги. Эрнест смотрел, наблюдал за собаками, мною и вспоминал, где еще падали птицы. Мы не собирались потерять хотя бы одну, представляя, как их можно окунать в смесь хлебных крошек и яиц, а потом ставить на пропарку в кастрюле. Когда я возвратился с птицей в руке, вспотевший и счастливый оттого, что хотя и с трудом, но все-таки нашел ее и не упустил этого случая, Эрнест сделал глоток из своей плоской серебряной фляжки.

– Ты видел, что одна упала, а собаки ее потеряли? Хорошая была охота, Барон… Я просто ощущаю прилив сил. – Он похлопал себя ниже пояса. – Прекрасное чувство, когда ощущаешь их взлет, стреляешь и смотришь, как они падают.

Он отвернулся. Я видел, как он опрокинул фляжку. Затем он выдохнул, как человек, только что утоливший жажду чем-то более приятным по сравнению с обычной жидкостью. Он молча предложил мне. Запрокинув голову, я отхлебнул, и он убрал фляжку. Какая бы ситуация ни встречалась в нашей жизни, мы всегда оставались братьями.

В тот его визит в Оук-Парк у нас было много времени для обсуждения семейных проблем после смерти отца.

– Как тебе там живется? Ты можешь приехать в Ки-Уэст, если захочешь. Но будет проще, если ты останешься с матерью до тех пор, пока не закончишь колледж. Тогда ты сможешь свободно перебраться туда. И ты многое поймешь в жизни, сделав это по своей инициативе.

Вскоре после смерти отца, когда книга «Прощай, оружие!» дала ощутимый доход, они с Полин создали доверительный денежный фонд. Он внес тридцать тысяч, а Полин двадцать тысяч долларов, так что наша мать могла иметь достаточный доход на всю ее жизнь. Затем эта сумма должна была распределиться между Кэрол и мной по десять тысяч, нашими старшими сестрами Урсулой и Санни по пять, а Полин возвращались ее двадцать.

Наша мать была талантливой и в музыке и в искусстве, но была слишком далека от всех тонкостей управления домами, собственностью и от решения финансовых проблем. Ее доход, даже после создания Эрнестом доверительного фонда, серьезно пострадал во время Великой депрессии, и Эрнест беспокоился об ее существовании.

На станции, когда я как раз собирался сесть на поезд до Оук-Парк, Эрнест повернулся ко мне:

– Ты уверен, что денег хватит на обратный путь?

– Абсолютно, ведь ты дал на всю поездку.

– Лучше иметь запас на всякие непредвиденные обстоятельства.

Он вытащил из кармана рубашки увесистую пачку банкнот и отделил приличную часть. Эта способность испытывать радость от щедрости приносила ему невероятное удовольствие. Он хорошо помнил дни, проведенные в нищете, когда он только начал писать.

Я провел прекрасные каникулы, узнал много нового и проникся еще большим уважением к Эрнесту за его умение охотиться на птиц. Его исправленное очками зрение все равно было не идеальным. Но у него было удивительное чувство того, куда надо нацелить ружье и как быстро надо его вести, чтобы попасть в непростую цель, когда охотишься в низине на перепелок.

За первые четыре года жизни Эрнеста в Ки-Уэст они вместе с Полин каждый год навещали дом Пфайффера в Арканзасе. Они были в Канзас-Сити по случаю рождения каждого из их двоих сыновей и находили время для охоты на крупную дичь на западе страны. Они оставались во Флорида-Кис на время прекрасной зимней погоды, а весной и летом часто выходили на рыбалку.

Макс Перкинс, редактор Эрнеста в издательстве «Скрибнерс», был хорошим компаньоном в рыбной ловле. Но Макс был старше Эрнеста, а последний всегда был недоволен жизнью, когда рядом с ним не было духовного младшего брата. Ему был необходим кто-то, кому он мог что-то показать или чему-то научить. Он нуждался в слепом поклонении. Если младший брат мог продемонстрировать благоговейный трепет, то это существенно улучшало отношения. Я был хорошим младшим братом, когда находился рядом, но это не могло длиться постоянно.