Аллан Невинс - Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп

Рокфеллера радовало, что его внуков заботливо воспитывают, и он часто отмечал важность этого в своих письмах. Например, в 1909 году он писал сыну: «Знаю, что ты и Эбби позаботитесь о том, чтобы обучить детей финансовым вопросам, как мы старались обучить этому тебя, чтобы они понимали ценность денег и пользовались ими наилучшим образом». Молодой Рокфеллер и его жена воспитывали своих пятерых мальчиков и одну девочку образцово. «Я говорю им с полной откровенностью, – заметил однажды Рокфеллер-младший, – что богатство приходит только к тем, кто обнаруживает пригодность и способность управляться с ним разумно, что ни отец, ни дед не оставят им денег, пока они не докажут свое умение вести порядочную и полезную жизнь и правильно использовать имущество». Дети Альты воспитывались с той же осмотрительностью. Эдит выросла темпераментной и эксцентричной женщиной. Хотя Рокфеллер не одобрял некоторые из ее поступков и с горечью упрекал дочь в нескольких письмах, все же он любил ее, мужа и детей. Гарольд Маккормик, веселый, добродушный и непосредственный, сметал все условные барьеры, когда приезжал в гости. Он был любимцем семьи. Отмечено, что Гарольд был единственным мужчиной, который мог войти в комнату госпожи Рокфеллер и беспечно дымить там сигаретой, хотя она не выносила дыма табака. Его сын Фоулер Маккормик тоже стал любимцем семьи. Когда он вступил в трудный период жизни, Рокфеллер оказывал молодому человеку всю необходимую помощь.

Но именно «господин Джон» был самой сильной привязанностью Рокфеллера, а также опорой и утехой на закате его жизни. «Воистину по воле Провидения, – писал он сыну в 1918 году, – ты потратил жизнь на то, чтобы взять на себя обязанности, которые я сложил! В прежние годы я не ожидал ни того, что эти обязанности были настолько обременительными, ни того, что ты освоишь их так быстро и основательно. Не ожидал, что ты продвинешься дальше в осмыслении нашей ответственности в этом мире по выполнению обязательств. – Он продолжил, выразив чувства, редко встречающиеся в его письмах и речах: – Мое признание и благодарность тебе невозможно выразить в словах. В будущем тебя ждет много дел. Не позволяй себе перегружаться мелочами. Об этом могут позаботиться другие. Будем думать и работать вместе. Хочу пожить подольше, чтобы оказывать свое содействие. Надеюсь, ты позаботишься о своем здоровье. Это – религиозный долг. Ты сможешь сделать гораздо больше, если будешь здоровым и сильным».

Рокфеллер проявлял живейший интерес ко всему, что делал его сын после Первой мировой войны. Но этот интерес не сопровождался действенной помощью, за исключением тех особых случаев, когда она требовалась. Он проявил активность лишь тогда, когда сын отстаивал либеральные принципы Баптистской церкви в борьбе с фундаменталистами. Разумеется, доктор Велфкин, а также Раймонд Б. и Гарри Эмерсон Фосдики придерживались весьма либеральных взглядов. Их тревога в 1920–1921 годах росла, пока фундаменталисты, которые, как писал Раймонд Б. Фосдик, «мыслят в понятиях Средневековья», не попытались захватить контроль над церковью. Когда Северный баптистский конвент проголосовал в 1921 году за принятие дара на сумму в полтора миллионов долларов при условии, что она будет потрачена только на священников и миссионеров, исповедующих фундаментализм, молодой Рокфеллер энергично протестовал против этого. Он считал достойным сожаления, что церковь охотно принимает дар, способствующий ограничению свободы вероисповедания в своих рядах. Старший Рокфеллер согласился с ним. Он немедленно принял меры с гарантией того, что фундаменталисты не получат ни одного пожертвования Рокфеллера в случае установления своей гегемонии. Эта позиция способствовала утверждению либеральной традиции в Баптистской церкви. В это же время Рокфеллер способствовал занятию сыном ведущих позиций в Международном движении экуменизма и следил с напряженным интересом за выступлениями сына во время кампании 1920 года по сбору 330 000 000 долларов для всех протестантских вероисповеданий.

Престарелый магнат поддержал также сына во время горячей кампании 1928–1929 годов по исключению полковника Роберта У. Стюарта из борьбы за пост председателя совета директоров «Стандард оф Индиана». Кампания была следствием шокирующих нефтяных скандалов во время правления администрации президента Гардинга, которые вовлекли в свою орбиту Альберта Б. Фолла, Э.Л. Догени и Гарри Синклера. Оказалось, что расписки на сумму в 300 000 долларов, которую Синклер дал в качестве взятки министру внутренних дел Фоллу, получены от мистической канадской компании, которая называлась «Континентал трейдинг корпорейшн». Синклер и Стюарт, связанные с компанией, отказались от объяснения происхождения суммы. Синклера отправили в тюрьму за неуважение к закону. Сенатор Най отправил запись с показаниями Стюарта молодому Рокфеллеру перед тем, как представить ее Комиссии по расследованию сената. При энергичной поддержке прессы он призвал его принять меры. 9 мая 1928 года после собственного расследования Рокфеллер-младший опубликовал письмо с требованием отставки полковника Стюарта. Однако Стюарт подготовился к борьбе. В следующем январе он официально объявил себя кандидатом, в то время как председатель Шуберт и разные директора компании оказывали ему поддержку. Началась борьба за доверенных лиц в компании.

Чтобы поддержать сына, Рокфеллер 30 января 1929 года открыто выступил против Стюарта и призвал полковника уйти в отставку. Несмотря на небольшие интересы семьи в этой компании, молодой Рокфеллер с помощью своего советника Томаса М. Дебевуаза, банкира Уинтропа У. Олдрича и других добился поддержки двух третей доверенных лиц. В процессе этого престиж старшего Рокфеллера сыграл большую роль. Например, Чарльз М. Хиггинс, один из самых крупных акционеров, был долгое время близким другом Стюарта. Однако из лояльности к Рокфеллеру-старшему он без колебаний передал свой крупный пакет акций в распоряжение Рокфеллера-младшего. 7 мая 1929 года Стюарт был с позором изгнан – примечательная победа здоровой этики в бизнесе.

С 1920 года Рокфеллер взял на себя взыскательный надзор за длинным списком благотворительных акций, которые сделали его сына одним из наиболее ценимых граждан страны. Главные пункты этого списка получили широкую известность. Это – дар в два миллиона долларов Cite Universitaire во Франции; на восстановление собора в Реймсе и ремонт дворцов в Версале и Фонтенбло. Далее – взнос в 500 000 долларов мемориальному театру Шекспира в Стратфордена-Авоне; дар в 4 000 000 долларов, включая землю, Соединенным Штатам для Национального парка Акадии. Упомянем взнос в 500 000 долларов на развитие еврейской общины в России, специальные пожертвования школе Линкольна, Школе этической культуры и длинному ряду колледжей. На строительство и содержание Международного дома в Колумбии, строительство таких же домов в Калифорнии и Чикаго было потрачено 2 360 000 долларов. Дар в 600 000 долларов пошел на перестройку Рокфеллер-Холла в Брауновском университете при условии, что он будет переименован в У.Х.П. Фонсе-Холл. В 1930 году Нью-Йорку было передано 54 акра земли на обустройство одного из самых прекрасных парков с последующими денежными вкладами позднее. За этим следует предложение стране 30 000 акров земли в районе Джексонс-Хоул в Вайоминге. Была оказана помощь созданию межштатного парка в Палисаде с прекрасным скальным пейзажем, а также передан в государственную собственность монастырь Cloisters вместе с коллекциями скульптора Джорджа Грея Барнарда в нем. Дар в 3 500 000 долларов получила Публичная библиотека Нью-Йорка, а институты Хэмптона и Таскги – 2 500 000 долларов. На восстановление императорского университета, уничтоженного пожаром в Токио, было внесено 1 540 000 долларов. Сумма в 21 000 000 долларов пошла на учреждение и финансирование Совета по международному образованию, предназначенного для развития всех направлений науки. Наконец, великолепное историческое предприятие – восстановление в старом колониальном облике Вильямсбурга за почти 50 000 000 долларов. Все это лишь основные пожертвования.