Аллан Невинс - Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп

Нельзя не упомянуть и предприятие, частично коммерческое, хотя начавшееся с желания помочь Метрополитен-опере, – строительство Центра Рокфеллера в районе Манхэттена на заброшенном местечке Элджин-Гарденз, переданном поколением раньше доктором Дэвидом Госаком Колумбийскому университету. Площадью в 12 акров, «этот город в городе» построен благодаря инвестициям на сумму в 100 000 000 долларов. Эти деньги принесли пользу университету, муниципальной казне и облику города.

Заслуги в благотворительности сын неизменно приписывал старшему Рокфеллеру. Младший Рокфеллер разрабатывал планы и принимал решения, деньги на них выделял отец из своих накоплений. Они работали в замечательном содружестве, дух которого прекрасно выразил сын в письме, которое написал отцу 7 июля 1933 года, как раз в преддверии его 94-летия: «Я старался делать то, что, полагал, ты от меня ожидаешь. Старался следовать по твоим стопам. Стремился разумно и честно использовать средства, которые ты так бескорыстно предоставлял в мое распоряжение… Во всех деяниях этих лет наиболее сильное и стимулирующее влияние на меня оказывали твоя жизнь и твой пример. На меня произвело глубокое впечатление все, что ты совершил для человечества, и твой бизнес огромного размаха. Высшей радостью для меня была работа вместе с тобой в качестве молчаливого партнера с целью осуществления великих созидательных целей и благих дел».

Рокфеллер умер в 4.05 воскресным утром 23 мая 1937 года в «Кейсментсе», своем имении во Флориде близ Ормонда. Причиной смерти стал склероз миокарда, то есть уплотнение сердечной мышцы. До последних дней он чувствовал себя хорошо, хотя быстро уставал и нуждался в постоянном уходе. Как раз перед смертью он проявил живой интерес к планам перестройки «Кейсментса».

Он оставил состояние в 26 410 837 долларов, из которых 16 630 000 долларов были изъяты в качестве налогов государством и штатами. Около двух третей этого состояния хранилось в казначейских билетах США. Перед смертью он владел всего одной акцией «Стандард ойл компани» – обычной акцией «Стандард оф Калифорния», которую сохранил по сентиментальным соображениям, поскольку это был сертификат № 1. Большая часть имущества, которую он не роздал различным благотворительным учреждениям, перешла его сыну и другим наследникам задолго до его смерти. Следует заметить, что его завещанное имущество чуть превышало 23 247 161 доллар – то, что оставил его конкурент по богатству и филантропии Эндрю Карнеги.

Рокфеллер упокоился, его руки замерли. Но 26 мая, в день его похорон в Покантико, тысячи студентов заполнили аудитории и библиотеки Чикагского университета. Многочисленные ученые трудились в прекрасно оборудованных лабораториях Института медицины над Ист-Ривер, глядя в микроскопы или исследуя содержимое пробирок. В Китае выпускники пекинского Объединенного медицинского колледжа боролись за оздоровление районов, пораженных неконтролируемыми болезнями. В обширных регионах Африки, Азии и Южной Америки эксперты стремились уничтожить последние очаги желтой лихорадки и обуздать пагубные силы малярии. В южных штатах США люди занимались созиданием на прочной основе, заложенной Советом по общему образованию, который помог оживить сельское хозяйство, и Рокфеллеровским фондом, который содействовал уничтожению болезней от нематоды. Сотни тысяч студентов пользовались в этот день возможностями, предоставленными советом или фондом. По всей планете пожертвования Рокфеллера помогали повышать квалификацию врачей, стимулировать исследования в области психиатрии, облегчать участь людей, преследуемых в тоталитарных странах, осуществлять археологические раскопки, вести астрономические наблюдения, проводить биологические эксперименты, укреплять экономические институты. По тысяче каналов благотворительные акции на его деньги продвигали и раздвигали границы цивилизации. Свершения Рокфеллера продолжали жить и после его смерти.

Маккормик, Карнеги, Морган, Дьюк, Армор, Джеймс Дж. Хилл, Гарриман и другие выдающиеся деятели промышленности и торговли конца XIX столетия составили солидную и впечатляющую главу истории Америки. Есть все основания поставить во главе этой плеяды деятелей Рокфеллера, который был самым богатым, самым долго прожившим, самым атакуемым критикой и самым знаменитым предпринимателем. Никто другой, даже Карнеги, не добился такого двойного преимущества в свою эпоху: превосходства в бизнесе и филантропии.

Те, кто изучал карьеру Рокфеллера, должно быть, поражались его целеустремленности, острому чутью, пренебрежению к эмоциональным факторам и предвосхищению будущего – способности, по выражению Арчболда, «заглянуть за угол». Он обладал широтой устремлений и способностью находить новые средства достижения своих целей (которые оппонентам казались порой беспощадными). Коротко говоря, он был весьма изобретательным стратегом.

В вездесущей предпринимательской войне Рокфеллер боролся собственным методом, который отличался хладнокровным, стратегически тонким и несокрушимым стремлением к достижению целей. Его глубоко поразил ранний опыт знакомства с нефтяной отраслью. Контакты с безудержно спекулятивными производителями нефти лишили его иллюзий, убедили в том, что большинство правовых методов регулирования отрасли годились только для прошедшего века. Он решил организовать нефтеперерабатывающую отрасль для обеспечения стабильности, экономности, платежеспособности и, по возможности, высоких прибылей. Он сформировал альянс главных компаний, обеспечивший централизованный контроль. Когда опыт не удался, молодой Рокфеллер обратился к созданию объединения производителей нефтепродуктов, столь компактного, что оно фактически превратилось в монополию. Он сформировал централизованное управление на таких принципах доверия и эффективности, что мог не беспокоиться о согласованности своей и партнеров политики.

Монополию ненавидели раньше и ненавидят теперь. Стремление Рокфеллера создать почти полную монополию претило и претит тем, кто верит в социальную и экономическую свободу. Оно неизбежно привело его к посрамлению. Однако для сохранения достаточной объективности следует держать в памяти основной факт: хаос и жестокая конкуренция побуждали прибегнуть к монополии отрасль за отраслью того времени как естественному средству спасения. Для всех составных частей нефтяной промышленности 1870 года – транспортных, нефтепроизводящих, нефтеперерабатывающих и маркетинговых компаний – эксцессы конкуренции казались совершенно невыносимыми. Они постоянно вызывали сумятицу, беспорядок, потери и банкротства. Мелких и крупных предпринимателей томило беспокойство, они мучились из-за неожиданных угроз и нередко терпели крах. Трест Рокфеллера и десятки других трестов, которые появились в период между 1870 и 1900 годами, первоначально не были проявлением незаконной корысти. Это была с самого начала судорожная неизбежная реакция на неопределенность, убытки и необузданную конкуренцию.