Михаил Водопьянов - Валерий Чкалов

Чкалов мог бы посадить «NO-25» на реку. Но он боялся, что огромную машину повредят, когда будут вытаскивать ее из воды, и это надолго отодвинет день старта.

Решили летать до тех пор, пока не удастся снова выпустить шасси. Солнце было еще высоко, до наступления темноты оставалось несколько часов, а горючего хватило бы на двое суток непрерывного полета.

Началась мучительная борьба.

Штурман Беляков сообщил по радио о повреждении самолета и просил летчиков не подлетать близко к «NO-25», так как весь экипаж занят напряженной работой и не может следить за воздушным пространством.

Чкалов попытался спасти положение, пустив в ход свою необыкновенную физическую силу: он разорвал единственный парашют, прикрепил к выпускному тросу лямки и стал тянуть изо всех сил. На помощь к нему пришли Беляков, инженер и радист. Байдуков в это время сидел за штурвалом.

После нескольких часов неимоверного труда вспыхнула зеленым огоньком одна лампочка – левая. Значит, левая «нога» в порядке!

Попытки выпустить вторую «ногу» остались безуспешными. Все убедились, что это технически невозможно. На земле сильно обеспокоенные члены штаба делали все от них зависящее, чтобы спасти самолет. На аэродром были вызваны все авиационные работники, хоть немного знакомые с «NO-25» и способные дать дельный совет. Они хотели с помощью самолета передать на борт «NO-25» инструменты. Оказать какую-либо другую помощь они были бессильны.

Надвинулись сумерки, и Чкалов принял решение сесть на одно колесо. Он знал, что от успеха посадки зависит, состоится ли намеченный перелет в этом году. Но волноваться было нельзя. Как никогда раньше, требовалось полное присутствие духа, спокойствие, уверенность. Валерий Павлович совсем обычным тоном приказал облегчить машину – выпустить через аварийный люк лишний бензин. Самолет в это время находился на большой высоте.

У Чкалова уже был опыт посадки самолета на одно колесо. Но здесь ему приходилось садиться на огромном и тяжелом воздушном корабле. Все же он недаром считался непревзойденным мастером, – посадка прошла блестяще: самолет плавно коснулся земли одной левой «ногой» и хвостовым колесом.

Уже теряя скорость, машина слегка задела землю плоскостью с той стороны, где находилась наполовину выпущенная правая «нога». Самолет остался цел, подломился только узел правой «ноги» да помялись консоли правого крыла.

Ремонт машины, хотя и незначительный, все же мог задержать вылет. Чкалов поспешил в ангар к рабочим, которым был поручен ремонт, и поговорил с ними «по душам». Результат был такой, какого он даже сам не ожидал: через два дня, вместо недели, чкаловский экипаж снова взлетел на старательно отремонтированной машине. Это был уже действительно последний тренировочный полет.

Когда летчики явились в Кремль и доложили: «Мы готовы к полету» – И. В. Сталин, В. М. Молотов, Г. К. Орджоникидзе пожурили их за излишнюю доверчивость:

– Проверять нужно всегда, а в таком деле особенно тщательно.

Подробно расспросив, как удалось спасти машину, руководители партии и правительства предложили Чкалову доложить о подготовке к дальнему рейсу.

Чкалов повесил карту с нанесенной на нее трассой предстоящего перелета и подробно рассказал, над какими районами будет лететь «NO-25»: с места старта прямо на север, до 82° северной широты, затем свернет на восток, к Земле Франца-Иосифа, и пройдет над Северной Землей в бухту Тикси и Петропавловск-на-Камчатке.

Трасса перелета еще не утверждалась правительством, и товарищ Молотов с беспокойством спросил:

– А почему не хотите лететь над Транссибирской магистралью? Ведь здесь мы лучше вас обеспечим.

Чкалов убежденно доказывал, что этот вариант – самый интересный. Он позволит проверить экипаж и машину в полете над еще неизведанной Арктикой, о недоступности которой продолжают так много писать и говорить. Кроме того, при этом варианте полет будет проходить полярным днем и штурман сможет пользоваться солнцем для астрономической ориентировки. Полет вдоль Транссибирской железной дороги казался Чкалову и его товарищам мало интересным. По этому пути летали уже не раз.

Летчики долго пробыли в Кремле. Их расчеты и предложения внимательно проверяли и обсуждали.

И только после того, как стало ясно, что люди и машина вполне подготовлены, было дано разрешение на старт.

Иосиф Виссарионович, смеясь, спросил, указывая на сердце:

– Ну, говорите no-совести, как у вас там, все в порядке? Нет ли там у вас червяка сомнения?

Ответ был дружный:

– Нет, товарищ Сталин. Мы спокойны, мы готовы к старту.

В тот же день Северному и Тихоокеанскому флотам было дано распоряжение выделить дежурные корабли на случай, если понадобится помощь самолету «NO-25». Главсевморпуть организовал на зимовках сухопутные спасательные партии.

Валерий Павлович жил в Щелкове. Навещая семью в Москве, он видел осунувшееся, побледневшее лица жены, понимал, в какой тревоге она живет последнее время. Ему было жаль любимого человека, хотя Ольга Эразмовна ни слова не говорила о том, как ей тяжело.

– Я тебя очень прошу, Лёлик, не приезжай на аэродром, когда мы будем улетать, – мягко попросил он жену. И в ответ на ее растерянный взгляд пояснил: – Ты же никогда не провожала меня в полет, не надо и на этот раз. Лучше встречай меня, родная! Мы скоро вернемся.

20 июля начался перелет по первому сталинскому маршруту. Перед стартом Чкалова окружили друзья. Знакомый журналист спросил его:

– Вас не страшит полет в Арктику? Ведь вы там ни разу не были?

– Да, в Арктике я не летал, – спокойно ответил Валерий Павлович. – Но что ж из этого? Я верю в «NO-25». Такая машина и через Арктику пробьется.

Так же спокойно, но потеплевшим голосом он продиктовал короткое приветственное письмо от участников перелета читателям «Правды».

Потом Чкалов, Байдуков и Беляков с благодарностью пожали руки механикам и техникам, готовившим самолет и мотор.

Над притихшим аэродромом прозвучала команда:

– От мотора!

Взвились ракеты. Чкалов дал полный газ. Самолет покатился по дорожке сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Пробежав более полутора километров, тяжело нагруженная машина плавно оторвалась от земли и стала набирать высоту.

На аэродроме провожавшие восхищались безукоризненным чкаловским взлетом. В штурманской кабине Беляков сделал первую запись в бортовом журнале:

«Время взлета 2 часа 45 минут по Гринвичу, 20 июля 1936 года».

Валерий Павлович рассказывает своим гостям, краснофлотцам и работникам фабрики «Марат», о беспосадочном перелете Москва – Северный полюс – Америка.