Робин Брюс Локкарт - Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Не было ничего удивительного в том, что британский МИД так легко «купился» на фальшивку. «Письмо Зиновьева» практически ничем не отличалось от подлинных документов подрывного содержания, во множестве приходивших из Москвы. Кстати, Дон Грегори, будущий начальник северного отдела МИД, консультировался по поводу подлинности документа у сэра Томаса Престона, возглавлявшего в то время британскую миссию в России. Так вот даже Престон, хорошо знавший Зиновьева лично, был полностью уверен в подлинности «послания Коминтерна».

Не державший секретов от ближайших друзей Рейли заслужил их горячее одобрение в этом предприятии. Особенно таким поворотом событий был доволен майор Эли. В 1966 году в Советском Союзе появилась публикация, в которой со ссылкой на косвенные источники сообщалось, что почти наверняка в деле с «письмом Зиновьева» Рейли помог советский агент-провокатор, так и оставшийся неизвестным.

Через несколько лет некоторые бумаги Рейли, в том числе и черновики письма, были похищены предположительно агентами ГПУ из парижской квартиры Пепиты. Как только скандал утих, Рейли отправился в Соединенные Штаты с твердым намерением окончательно завершить тяжбу с «Болдуин». Это дело уже рассматривалось несколько раз и судьей, и судом присяжных. Формально соглашаясь с истцом и принимая его претензии, Ванклейм требовал лишь одного: предъявить дополнительное соглашение к контракту о выплате комиссионных, прекрасно зная, что Рейли сам его уничтожил.

После провала мятежного плана агенту казалось, что все его последовательные действия дают очень слабый результат. Поскольку почти все деньги от рискованных предприятий Рейли до 1918 года были уже получены и истрачены, а попытка повернуть историю России вспять закончилась неудачей, то даже законные требования о выплате ему старых долгов отвергались. В суде Рейли окончательно потерял самообладание: ненавистные большевики явно сделали все, чтобы он потерпел финансовый крах. Пол Дьюкс, присутствовавший на этом процессе, заметил, что ярость Рейли не имела границ, пена летела изо рта, по щеке стекала слюна. Зрелище и в самом деле было безобразное. Итак, несмотря на моральную правоту Рейли с точки зрения закона, все его требования неизменно отклонялись.

Ярость сменилась унынием, но это продолжалось недолго, и, придя в отчаяние, он стал подумывать о «криминальном» методе решения своей проблемы. Взявший Москву Наполеон еще не пережил свое Ватерлоо. Точно так же безгранично отважный Рейли рвался продолжать борьбу.

Число большевистских агентов и провокаторов из ГПУ, приезжавших в Соединенные Штаты, постоянно росло. Порой казалось, что оно превышает количество белых эмигрантов. Советское правительство, понимающее, что финансовый кризис в России неизбежен, старалось любыми путями получить американский займ. С неослабевающим энтузиазмом Рейли писал в прессе статью за статьей и читал публичные лекции, привлекая общественное мнение ко всем гнусностям и ужасам советского режима. Он был уверен, что победа в «войне умов» останется на его стороне.

ГПУ пыталось внедрить своего агента в нью-йоркскую контору Рейли под видом секретарши. Он раскусил ее довольно быстро, но не сказал ей ни слова. В течение целого года Рейли подбрасывал ей фальшивые документы и корреспонденцию, которую она, надо полагать, аккуратно копировала и отправляла в Москву. Основную работу приходилось выполнять поздно вечером, когда секретарша уходила домой. Постепенно определив круг ее контактов, Рейли без труда вычислил большую часть тайных большевистских агентов, работавших в Нью-Йорке. Советское правительство так и не получило тогда займа от американцев: раскрытие советской шпионской сети и пропагандистская деятельность сделали свое дело.

Похоже, Рейли снова начала улыбаться фортуна, и несмотря на то, что он продолжал жить на занимаемые в долг деньги, несколько рискованных предприятий в бизнесе принесли ему небольшой доход. Однако в целом финансовое положение Рейли продолжало оставаться крайне шатким: долги росли, а некоторые из его кредиторов не относились к числу терпеливых.

По большому счету можно было все исправить и даже добиться некоторого успеха. Однако его продолжала манить к себе Москва. Окончательным импульсом послужило известие о том, что одну из его старых подруг, Марию Шуваловскую, обманным путем заманили в Россию. С тех пор о ней не поступало никаких вразумительных известий. В свое время она сбежала от большевиков, работая в советском посольстве в Париже, причем не без помощи Рейли. В ответ большевики арестовали ее отца. Это случилось незадолго до того, как она получила письмо, в котором отец просил ее тайно приехать в Россию, чтобы помочь ему реализовать план побега из страны. Письмо выглядело абсолютно подлинным, но все-таки оно оказалось подделкой ГПУ, одним из тех «шедевров» искусства, благодаря которым тысячи будущих жертв возвращались в Россию, чтобы найти свою смерть от рук некоего Адамсона – главного палача, латыша по происхождению. Он якобы имел привычку насиловать заключенных женщин перед казнью.

Теперь настало время вернуться к деятельности «Треста», от которой в громадной мере зависел успех контрреволюционного переворота. По мнению Рейли, все, что он слышал об этой организации, достаточно впечатляло, но возможности ее лидеров по разоблачению агентов Дзержинского пока оставались неясными. После серии дискуссий с Бойсом он выяснил, что британская секретная служба очень сомневается в могуществе «Треста».

Большинство шпионов переходило российскую границу через страны Прибалтики. Именно в тех государствах, а также в Скандинавии, преимущественно в Финляндии, антисоветские агенты, зачастую на виду у большевиков, жили на конспиративном положении, разрабатывая планы бегства из России нужных людей и готовя им необходимые бумаги. И там же тучи агентов ГПУ пытались маскироваться под бывших белогвардейцев. В это время Бойс возглавлял агентурную сеть СИС в Ревеле. С другой стороны «невидимого фронта» ему противостоял Михаил Владимиров, один из верных псов Дзержинского, всегда готовый к атаке. Довольно часто люди, нелегально прибывавшие в Прибалтику из России, таинственно исчезали. Как правило, все они были не больше чем пешки в большой обоюдной игре. Случалось, что в этой неразберихе белогвардеец начинал охотиться на своего коллегу, а красный провокатор ликвидировал агента ГПУ.

Среди всех британских агентов, работавших в Америке, один лишь Рейли поддерживал регулярную связь с Бойсом и внешними контрреволюционными группировками, разногласия между которыми после отъезда Савинкова разгорелись с пущей силой.