Олег Царев - Роковые иллюзии

Сталин также дал Ежову указания принять все необходимые меры, чтобы бороться с бегством за границу офицеров НКВД, которые могли бы раскрыть вражеским контрразведкам советские секретные операции. «Летучие группы» Отдела специальных заданий охотились за перебежчиками, осмелившимися не подчиниться приказам Москвы.

Кривицкий (настоящая фамилия Гинзбург), «нелегальный» резидент НКВД в Нидерландах, обеспечивавший доставку оружия в Испанию, и Игнаций Рейсе (настоящая фамилия Порецкий), «нелегал» в Бельгии, относились к числу тех, кто рискнул бросить вызов Москве и остаться за границей. Впоследствии Орлов утверждал, что знал также еще двух сотрудников НКВД, бежавших в том же году; он назвал их псевдонимы: «Пауль» и «Бруно» [632]. Самым старшим по званию был Игнаций Рейсе, бежавший в июле 1937 года со своей женой и ребенком в Швейцарию после получения рокового вызова из Москвы. Прежде чем покинуть резидентуру, он оставил в советском посольстве в Париже письмо, в котором сообщал Центральному Комитету причину своего разрыва со Сталиным и заявлял, что он «возвращается на свободу — назад к Ленину, к его учению и к его делу». Сталин ответил на этот возмутительный акт неповиновения, приказав Ежову стереть с лица земли и Рейсса, и его семью, чтобы другим было неповадно. «Летучая группа» боевиков из НКВД в конце концов настигла Рейсса 4 сентября в Швейцарии, всадив в него целую обойму из пулемета и бросив труп у обочины безлюдной дороги неподалеку от Женевы [633].

Два месяца спустя Кривицкий решился бежать, узнав о ликвидации своего друга Рейсса. Покинув резидентуру в Гааге, он прибыл с женой и сыном в Париж и попросил защиты и убежища у французской полиции. Он тоже почти наверняка был бы уничтожен одной из «летучих групп» Ежова, не будь французское правительство обеспокоено скандальным похищением генерала Миллера. Средь бела дня 23 сентября 1937 г. Миллер, преемник Кутепова на посту руководителя белогвардейской организации РОВС, был схвачен группой захвата на перекрестке парижских улиц. Французское правительство приказало организовать самый тщательный розыск Миллера. Но генерала так и не нашли — ни живым, ни мертвым [634]. Впоследстии Орлов доверительно рассказывал Феоктистову, что он принимал участие в похищении Миллера, хотя и поссорился с Ежовым, так как, по его словам, не одобрял всю операцию в целом. В одном письме среди корреспонденции испанской резидентуры НКВД напоминает Шпигельглассу, что они в свое время нанимали самолет, «в котором вывозили „Фермера"». «Фермер» был псевдонимом генерала Скоблина, одного из видных деятелей РОВС. Он был главным действующим лицом (по словам Орлова) в операции И НО по [похищению Миллера, имевшей целью поставить его во [главе всей этой организации [635].

Операция провалилась, и Скоблин бежал только благодаря Орлову, хотя об этом факте тот не сообщил ЦРУ двадцать семь лет спустя, когда объяснял, каким; образом жена генерала осталась в Париже и была арестована французской полицией. Французское правительство предупредило Москву, что порвет дипломатические отношения с СССР, если советские агенты совершат еще одно убийство на французской земле. В то время, когда Гитлер предъявлял все более грозные требования на европейскую территорию, Сталину не хотелось портить отношения с Францией. Реальная политика, возможно, оказалась спасителем Кривицкого. Во время пребывания во Франции, по его словам, было совершено два покушения на его жизнь, что, однако, не подтверждается материалами дела в НКВД, но ему удалось благополучно добраться до Америки. Три года спустя, в 1941 году, Кривицкий совершил самоубийство при загадочных обстоятельствах в вашингтонском отеле. Многие, включая Орлова, считали его смерть доказательством того, что в конце концов ему не удалось укрыться от сталинской мести [636]. Но это также не подтверждается документами разведки. Согласно им, НКВД сняло наблюдение за Кривицким в 1939 году. Оно узнало о его самоубийстве из сообщений телеграфных агентств. Вернее было бы предположить, что Кривицкий, предав несколько известных ему агентов, покончил с собой в состоянии психической неуравновешенности.

«Летучие группы», которые базировались в Европе и Мексике, оставили после себя в 1937 году по обе стороны Атлантики вереницу нераскрытых покушений на лиц, которые, по всей видимости, стали жертвами ежовского расстрельного списка. Коновалец, один из лидеров украинского националистического подполья, был смертельно ранен взрывом бомбы перед кафе в Роттердаме, куда его пригласил на встречу сотрудник НКВД Судоплатов. Еще одной вероятной жертвой НКВД была Джульетта Стюарт Пойнц, бывшая активистка американской компартии, бесследно исчезнувшая в Нью-Йорке в июне 1937 года. Наверняка стал жертвой ликвидации бывший резидент ОГПУ в Турции Георгий Агабеков, который бежал к англичанам в Константинополе в 1931 году, а в июле 1937 года исчез по пути из Парижа на Пиренейский полуостров. Рудольф Клемент, бывший секретарь Четвертого интернационала Троцкого, исчез 12 июля 1938 г. [637]Вскоре после этого парижская полиция нашла, то, что, по их мнению, было его обезглавленным трупом, плывущим по течению Сены.

Первый намек на то, что роковая «чистка», которой руководили из Москвы, возможно, будет нацелена на него, Орлов получил в Испании еще в августе 1937 года в виде телеграммы от Слуцкого. В ней его предупреждали, что германская и франкистская разведслужбы, возможно, планируют его похищение, чтобы вырвать у него информацию о советской помощи республиканцам. Начальник Иностранного отдела сообщал, что Центр вышлет группу личных охранников для Орлова в составе двенадцати человек для обеспечения его безопасности. «Мне сразу же подумалось, что эти телохранители, возможно, получили приказ ликвидировать меня», — вспоминал Орлов. Он рассказывал, что телеграфировал в ответ Слуцкому: «Я не нуждаюсь в телохранителях, потому что мой штаб двадцать четыре часа в сутки охраняет испанская гражданская охрана и что вооруженные агенты испанской тайной полиции сопровождают меня во всех моих поездках» [638].

Отклонив предложение Центра, Орлов в качестве меры предосторожности отправил своего помощника Эйтингона в немецкую Интернациональную бригаду для отбора десятка самых надежных немецких коммунистов для своей личной охраны. «Эти люди стали моими постоянными компаньонами», — писал Орлов, отмечая, что они «следовали за мной повсюду, вооруженные автоматами и связками ручных гранат у пояса» [639].

Орлов, подозревавший, что его фамилия продвигается к началу ежовского списка кандидатов на ликвидацию, еще более укрепился в этом подозрении в октябре 1937 года, когда его неожиданно посетил Михаил Шпигельгласс, заместитель начальника Иностранного отдела НКВД. Орлов утверждал, что он прибыл из Парижа, куда был направлен Ежовым, чтобы лично руководить охотой на Рейсса. Документы НКВД показывают, что Орлов скрывал истинные обстоятельства, поскольку Шпигельгласс был направлен в Испанию [640]Слуцким, чтобы организовать побег Скоблина из Франции на самолете.