Анри Сансон - Записки палача, или Политические и исторические тайны Франции, книга 1

В одном приказе, данном Людовиком Святым в 1264 году, «что тот, кто злословил или поступил противозаконно, по судейскому решению будет высечен розгами лицом его пола, а именно: мужчина — мужчиной, а женщина — женщиной, без присутствия мужчин».

Прибавлю, что исполнители женского пола существовали весьма недолгое время и что только один сей указ служит нам доказательством их существования.

Хотя звание исполнителя верховных приговоров, как в средние века, так и во времена монархии было лишено почестей и отличий, зато оно доставляло весьма большое количество привилегий.

Главным было право, которым он пользовался почти во всех городах — брать на рынках съестные припасы даром.

Вследствие этой привилегии он мог брать зерна, которое продавалось на рынках, столько, сколько мог захватить руками.

Это право было предоставлено исполнителю, без сомнения, с целью доставить ему удовлетворение личных потребностей и избавить его от необходимости покупать продукты, которые не всегда легко было ему достать за деньги, так как многие отказывались принимать их из рук палача.

Исполнитель мог не использовать это право, и ему было дозволено предоставлять право участия в этом сборе своим помощникам.

К привилегии, которую я только что описал, присоединялось еще много других.

Еще он имел доходы и с казненных.

Сначала им было дозволено брать лишь то, что находилось под поясом; потом они получили право на всю одежду осужденных.

Кроме всех перечисленных мною привилегий, исполнитель казней получал еще известную плату за каждую экзекуцию.

В XIV и XV веках, кажется, она достигала пяти солей. Мы находим опять же в архивах города Орлеана подтверждение существования этого права.

В 1721 году жалобы, которые возникали по поводу права сбора доли со съестных продуктов, до такой степени надоели нашему правительству, что Его Королевское Величество, милостивейший государь герцог Орлеанский, регент Франции, упразднил его в Париже и заменил вознаграждением в шестнадцать тысяч ливров ежегодно.

До 1727 года эта сумма, как и другие оклады, исправно выплачивалась королевской казной; но указ от 14 января 1727 года повелел выдавать его из городских доходов Парижа.

До революции, для исполнения приговоров Парламента и других судебно-уголовных мест были назначены три лица, носившие следующие названия:

1-е. Исполнитель верховных приговоров города и всего ведомства Парижа.

2-е. Допрашиватель или пытчик.

3-е. Шарпантье или плотник.

Все казни, влекущие за собой немедленную смерть, состояли в ведении исполнителя.

Кроме шестнадцати тысяч ливров содержания, получаемых им вследствие указа от 1 октября 1721 года, он получал вознаграждение за каждое выполнение наказания вне стен Парижа; ему давали плату за все казни, которые он совершал в Париже, округе и ведомстве Парижского Парламентства. Помощники были двоякого рода: во-первых, сыновья провинциальных исполнителей, не получавшие жалованья, но которым давали квартиру и которых кормили; во-вторых, прислужники, которые исполняли обязанности слуг.

Кроме этих помощников, исполнитель должен был содержать за свой счет двух возчиков с оплатой в 1200 ливров в год и две повозки.

ДОПРАШИВАТЕЛЬ или ПЫТЧИК был часто сыном или родственником исполнителя уголовных приговоров. Он производил обыкновенное и экстраординарное испытание или пытку, также называвшиеся приготовительными, отмененные Людовиком XIV при вступлении на престол Франции. Ему была поручена доставка картона, на котором обозначали преступление приговоренного к аркану, и табличек, на которых изображали тех, кого судили за неявку в суд. Как исполнитель он носил звание чиновника правосудия.

ПЛОТНИК должен был наблюдать за сохранностью орудий казней: он строил, поправлял, поддерживал эшафоты, одним словом, все орудия пыток и казней.

В 1789 году, когда умы сильно волновались и стремились к принципам правосудия и истины, поднялось несколько голосов за этих несчастных, над которыми в продолжение столетий тяготело такое презрение народа.

Если я и склонил голову под гнетом моей участи, если я безропотно и принял позор, приписываемый обществом обязанностям, которые я должен был исполнять по своему происхождению, то я не откажусь привести в этом сочинении красноречивые слова, которыми требовали от национального собрания возвращения нам прав гражданства.

Это двойной долг признательности к тем, которые были нашими защитниками и сыновней любви моим предкам, ранее меня несшим крест, казавшийся мне таким тяжелым.

«Что сталось бы с обществом, — говорит относительно этого Матон де Ла Вареннь, — какую пользу приносили бы судьи, чему служила бы власть, если бы приговоры для наказания за поругание над законом не приводились в исполнение действительной и законной силой в лице одного из граждан, которых закон защищает? Если казнь бесчестит и позорит того, кто ее приводит в исполнение, то не должны ли быть причастными к этому позору и судебные лица, разбиравшие процесс обвиненного и произнесшие приговор: повытчик, составивший судебное решение, докладчик и помощник уголовного судьи, присутствующие при выполнении его? Почему человека, который последний прилагает руку для наказания, презирают?

Злодей осмелился сжечь собственность своего соседа, обагрить руки кровью своего брата. Вы громко требуете его смерти, толпами присутствуете при казни и считаете позорным человека, который привел над чудовищем в исполнение ваш же собственный приговор, наказал его наказанием, которое вы сами же ему назначили? Будьте же, по крайней мере, справедливыми и не противоречьте себе; согласитесь, что ни судебные лица, ни исполнитель их приговоров, а один лишь преступник заслуживает ваше презрение».

В 1793 году национальный конвент окончательно преобразовал уголовное судопроизводство относительно исполнителей.

Указом от 13 июня 1793 года он постановил, чтобы в департаменте республики был один исполнитель уголовных приговоров.

Содержание этим исполнителям он назначил из сумм Штата.

В городах, народонаселение которых не превышает 50.000 душ, оно было до 2 400 ливров.

В тех, в которых было от 50—100.000 жителей, оно составляло 4,000 ливров, в городах, где народонаселение превышало 100.000 душ — 6.000 ливров.

Наконец парижскому исполнителю приговоров было положено жалованье в 10.000 ливров. Другой указ от третьего фримера второго года определил число помощников, которых мог иметь исполнитель уголовных приговоров, и назначил, что исполнителям в департаментах будет выплачиваться сумма в 1.600 ливров за двух помощников, то есть по 800 — за каждого; парижскому — 4.000 ливров за четырех помощников, то есть 1.000 ливров каждому; этот указ содержал еще, кроме того, следующее положение: что пока французское правительство будет революционным, исполнитель города Парижа будет получать ежегодно прибавку в 3.000 ливров.