Альберт Манфред - Наполеон Бонапарт

Разве этот бедный корсиканец, всегда погруженный в мысли о страданиях своего народа, о бедственном положении матери, братьев, сестер, остававшийся чужаком для своих беспечно веселых товарищей, вынужденный прятать руки за спину, чтобы не показать износившиеся, старые перчатки, младший лейтенант, обреченный тянуть служебную лямку без каких-либо надежд на продвижение по службе, — разве он не был подготовлен всей своей короткой и нелегкой жизнью к восприятию великих освободительных идей передовой литературы XVIII века?

Он впитывал их с жадностью, он пытался найти в них решение тех вопросов, которые давно навязчиво преследовали его, рожденные тяжкой жизнью, обступавшей со всех сторон. Имеется много доказательств того, что лейтенант Буонапарте стал приверженцем «партии философов»; он был подготовлен к этому всей своей биографией.

В 1788 году, находясь на королевской службе, лейтенант Буонапарте писал: в Европе «остается очень мало королей, которые не заслуживают быть низложенными» [35] Fr Masson et G Biagi. Op cit., t II, p 53. . Надо ли было выражать свои мысли яснее? В эпоху, когда подавляющее большинство передовых людей во Франции высказывалось в пользу конституционной монархии, юный лейтенант артиллерии в черновых записях ставил под сомнение законность самого института монархии и утверждал, что в двенадцати королевствах Европы монарший трон находится в руках узурпаторов [36] F G Healey. Rousseau et Napoleon Geneve — Paris, 1957 Автор справедливо подчеркивает большое влияние Руссо на юного Бонапарта. . Это ли не революционные мысли?

Но не случайны ли они? Как мог прийти к таким крамольным суждениям офицер королевской армии? Может, это была сорвавшаяся непроизвольно с пера необдуманная фраза? Может быть, она находилась в противоречии со всем остальным, что писал молодой офицер, возомнивший себя философом?

Нет, уже в самой ранней из сохранившихся рукописей юного Буонапарте — «О Корсике» (апрель 1786 года, то есть когда автору не было еще и семнадцати лет) можно встретить ход мыслей и терминологию, явственно заимствованную из мятежной литературы Просвещения. Буонапарте говорит о корсиканцах, «раздавленных тиранией генуэзцев», и с восторгом отзывается о начатой ими «революции, отмеченной отвагой и патриотизмом, сравнимыми лишь с подвигами римлян» [37] Fr Masson et G. Biagi. Op cit., t. I, p 141 . Он с негодованием отбрасывает как ложный довод о том, что «народы якобы не имеют права восставать против своих монархов», это право представляется ему бесспорным. Заслуживает внимания, что, обосновывая свои мысли, юный автор пользуется такими терминами, как «народный суверенитет», «общественный договор», «социальный пакт», с неопровержимостью доказывающими, что он уже в то время был хорошо знаком с работами Жан-Жака Руссо и находился под их влиянием. Впрочем, рукописи весны 1786 года содержат и прямые обращения к Руссо. Так, «Опровержение «Защиты христианства» Рустана» начинается словами: «Руссо! Один из твоих соотечественников и твоих друзей…», и далее следует разбор одной из глав «Общественного договора» знаменитого писателя [38] Ibid., p. 147–158. .

Внимательно изучая литературное наследие Бонапарта предреволюционных лет, нетрудно убедиться в том, что к восемнадцати — двадцати годам у него сложилась определенная система взглядов.

Современный общественный строй плох, несправедлив, он покоится на ложных основаниях, противоречащих естественным законам и естественной природе человека, полагал Бонапарт. В отличие от мира животных, основанного на силе, человеческое общество основано на согласии. «Люди рождаются ради счастья.» Наслаждение благами жизни — вот высшее предназначение человека, обусловливаемое естественными законами. Но в современном обществе эти незыблемые естественные права человека попраны. Естественное стремление человека к равенству грубо нарушено; повсеместно господствует неравенство; мир разделен на два класса — господствующих и угнетенных, богатых и бедных [39] Fr Masson et G. Biagi. Op. cit., t II, p. 280–284; F G Healey. Op cit., N. Tomiche. Napoleon ecrivain. Paris, 1952. .

Юный философ осуждает не только деспотизм, вызывающий у него отвращение, так как он душит свободу; он клеймит не только политическое неравенство, представляющееся ему нарушением законов природы; он осуждает и социальное неравенство. Богатство, роскошь гибельны; они развращают нравы, разлагают общество; богатство одних — немногих, основанное на нищете и страданиях других — большинства, несправедливо и противоречит человеческой натуре.

Смелый, революционный характер критики молодым Бонапартом современного ему общественного строя несомненен. Но каковы средства преодоления зла? По какому пути он призывает идти, чтобы сделать мир лучшим, более справедливым?

На эти вопросы тетради лейтенанта Буонапарте не дают определенного ответа. У него нет сложившегося, устойчивого мнения. Правильнее даже сказать, что он уклоняется от этих вопросов или откладывает их решение до более позднего времени.

Бонапарт вполне определенен и решителен в негативных взглядах. Его критика общественного строя того времени последовательна и систематична. Эта критика подводит вплотную к революционным выводам, они логически вытекают из его рассуждений. Но последнего слова — как, когда и каким образом осуществить революционные выводы — автор не произносит вслух.

Не представляет большого труда определить мыслителя, оказавшего наиболее сильное влияние на молодого офицера, увлекавшегося общественно-политическими вопросами. Это прославленный автор «Общественного договора», «Новой Элоизы», «Писем с горы». Даже в манере мышления — подойти вплотную к революционным выводам и остановиться, не договорить мысль до конца, — даже в этом юный философ следовал за Жан-Жаком Руссо.

Как уже говорилось, Бонапарт в молодости увлекался произведениями многих просветителей — Вольтера, Монтескьё, Рейналя, Мабли и других. Его суждения о них не всегда были одинаковыми; случалось, он менял мнение о том или ином великом писателе восемнадцатого столетия. Однако не подлежит сомнению, что из всех корифеев просветительной мысли наибольшее влияние на молодого Бонапарта оказал Жан-Жак Руссо.

Чаще всего Бонапарт прямо ссылается на Руссо как на общепризнанный авторитет. Слово гениального «гражданина Женевы» для него столь весомо, что оно заменяет необходимость аргументации. Прямые обращения к Руссо или ссылки на него встречаются почти во всех ранних работах Бонапарта: «О Корсике», «Опровержение «Защиты христианства» Рустана», «Речь о любви к славе и любви к отечеству», «Диалог о любви» и другие. Но даже когда имени Руссо не произносится, его влияние на молодого автора можно безошибочно определить, обращаясь к терминологии, политическому словарю, наконец, к самой системе объяснения закономерностей общественного развития.