Альберт Манфред - Наполеон Бонапарт

Лейтенанту Буонапарте, как и позже генералу Бонапарту, танцы не давались. Подобно большинству корсиканцев, он был восприимчив к музыке, любил и понимал ее. Но непостижимым образом в танцах он не мог уловить ритм музыки, был неуклюж, наступал партнершам на ноги. Он много и старательно занимался; позже, когда появились деньги, даже брал специальные уроки, выполнял терпеливо упражнения, но стоило ему вечером стать с дамой в пары котильона — и все повторялось сначала. Он сердился и переставал танцевать. Вскоре он навсегда отказался от танцев, тем самым еще больше отдаляясь от своих сверстников и товарищей по полку.

Словом, у Бонапарта, как у всякого человека, были свои слабости и недостатки, и в его нелегкой юности, когда ему приходилось чаще обороняться, чем наступать, они были еще заметнее. Ни в Бриеннской, ни в Парижской военных школах, ни в полку ему не удавалось верховодить, он всегда оставался в стороне от товарищей, некомпанейским малым, которого перестали даже приглашать на веселые вечерние сборища беззаботной молодежи. Но при кажущейся хрупкости этот невысокий, очень худой, почти болезненный на первый взгляд молодой офицер обладал помимо природных способностей еще двумя качествами, оказавшимися весьма важными, — необыкновенной работоспособностью и исключительной выносливостью.

Его работоспособность была поразительной. В годы юности Наполеон вставал не позднее четырех часов утра и сразу же принимался за работу. Он приучил себя мало спать. Он считал, что каждый офицер должен уметь выполнять на службе то же, что делает любой солдат, начиная с запряжки лошадей, и в своем батальоне сам подавал тому пример. Во время учений, а позже в походах он шел пешком вместе с солдатами под палящим солнцем или пронзительным ветром, являя образец выносливости.

В годы отрочества и юности его главной, можно сказать единственной, всепожирающей страстью было чтение. Еще в Бриеннском училище, как рассказывал Бурьенн, лишь только раздавался звонок на перерыв, «он бежал в библиотеку, где с жадностью читал книги по истории, в особенности Полибия и Плутарха». Его школьные товарищи уходили играть, а он оставался один в библиотеке, погруженный в книги [20] Bourrienne. Memoires, t. I, p. 33. .

С таким же увлечением он предавался чтению и в Балансе; он абонировался на книги в расположенном неподалеку от его дома книжном магазине Ореля. Отказывая себе в удовольствиях, даже в самом необходимом, он на сэкономленные деньги выписывал книги из Женевы и других городов [21] Coston. Op. cit., t. I, p. 86; Fr. Masson et G. Biagi. Op. cit., t. I, p. 138. . Когда в 1786 году он приехал на родную Корсику, то, по свидетельству Жозефа, его «дорожный сундук, наполненный книгами — сочинениями Плутарха, Платона, Цицерона, Корнелия Непота, Тита Ливия, Тацита, переведенными на французский язык, Монтеня, Монтескье, Рейналя… по своим размерам был гораздо больше того, в котором хранились предметы его туалета» [22] Roi Joseph. Memoires, t. I, p. 32. .

Бонапарт с удивительной для его возраста способностью часами просиживать за книгами достиг несоизмеримого превосходства в знаниях над товарищами. Сами эти знания были усвоены им глубже, лучше, иначе, чем его однокашниками.

Сохранившиеся от тех лет записи, конспекты прочитанного, черновые заметки Наполеона Буонапарте остаются до сих пор наиболее убедительным доказательством его настойчивых усилий овладеть знаниями его времени, встать на уровень проблем века.

Он был солдатом, артиллеристом, и несколько тетрадей, исписанных его мелким, с наклонным начертанием букв почерком, посвящены вопросам артиллерии. Здесь и пространные «Заметки, извлеченные из мемуара маркиза де Вальера», предлагавшего создать единую артиллерию пяти калибров, с разного рода цифровыми расчетами, и обширная рукопись «Принципы артиллерии», и тетрадь с записями по истории артиллерии, и «Записка о способе расположения пушек при бомбометании» с математическими расчетами [23] «Notes tirees du Memoire de M. le marquis de Valliere…», «Principes d'Artillerie»; «Traite concernant l'histoire de I'artillerie», «Memoires sur la maniere de disposer les canons pour le jet de bombes». — Fr. Masson et G. Biagi. Op. cit., t. I, p. 241–248, 249, 278. .

Эти записи юношеских лет показывают, как серьезно относился Бонапарт к своей специальности.

Биографы Наполеона — от Костона и Шюке до Мад-лена и Кастело — подчеркивали наряду со склонностью к математике исключительный интерес, более того — пристрастие молодого Бонапарта к истории. Героический эпос античности влек его к себе, воодушевлял, он звал к подражанию гражданским доблестям Эллады и Рима. Уцелевшие тетради его записей, опубликованные в свое время Фр. Массоном, показывают, с какой тщательностью Бонапарт изучал, целая выписки, синтезируя прочитанное, историю древнего мира — Египта, Ассирии, Вавилона, Персии. С особым пристрастием он изучал историю античных государств — Афин, Спарты, Рима, конспектируя не только общие исторические труды вроде известных в то время работ Роллена, но и тексты античных авторов — Платона, Плутарха, Светония, Цицерона и других в переводах на французский язык.

В его тетрадях сохранились обширные, на пятидесяти девяти страницах, записи по истории Англии — от вторжения Юлия Цезаря до конца XVII века, в основе которых лежало изучение десятитомного труда Джона Берроу. С ними соседствовали тетради, содержавшие заметки об истории царствования прусского короля Фридриха II; изложение двухтомной истории арабов аббата Мариньи, истории Флоренции Макиавелли, истории Франции Мабли, обширные заметки по истории Сорбонны и многое другое [24] Fr. Masson et G. Biagi. Op. cit., t. I. p. 285–314, 315–334; t. II, p. 1 — 16, 216–225, 253–257. .

Он стремился не только усвоить героический эпос Древней Греции и Рима, но и осмыслить уроки прошлого. В его тетрадях конспективное — по Роллену или Плутарху — изложение исторических фактов перемежается с авторской речью — обобщающими суждениями самого Буонапарте. Эти несколько страничек, написанных «от себя», примечательны прежде всего политическими настроениями юного Бонапарта. История античного мира укрепляла его любовь к свободе, его вражду к деспотизму, угнетению. «…Тогда деспотизм поднимает свою отвратительную голову, и униженный человек теряет свою свободу и свою энергию…»— в таком тоне излагаются его рассуждения. История Афин давала ему повод поставить вопрос и о преимуществах монархии или республики. «Можно ли заключить, что монархическое правление является наиболее естественным и первостепенным? Нет, без сомнения» [25] Ibid., t. I, p. 293. ,— отвечает юный автор.

Его тетради хранят также разного рода записи, связанные с изучением «Естественной истории» знаменитого Бюффона. Немалое место в тетрадях занимали записи по географии, чаще всего в связи с изучением истории.